ПАРК ПОБЕДЫ. Роман в рассказах

Столицу, говорили в передаче, неправильно перенесли в Москву, с этого времени и начались все проблемы. Нужно столицу вернуть обратно в Петербург.

– Правильно, – говорит Петров, когда передача закончилась и Эльвира переключила на музыку, – Москва эта уже всем надоела… Ага! Менты тогда и в Питере будут чинить беспредел, пусть лучше она там остаётся… Бегу, короче, на поезд опаздываю, минута остаётся. Останавливают. Начинают, скажем так, долго проверять паспорт. Внимательно все записи читает, страницы листает, туда и обратно. «А вы откуда?», «А это Воронежская область?» Там, блин, написано, какая это область!.. Короче, денег хотят.

– Ты из Воронежской области?

– Из Воронежской.

– А у меня никогда не проверяют паспорт.

– Женщин они не проверяют, – говорит Петров с раздражением, как бы таких простых вещей не понимать.

– А чё ты в Москве делал?

– Да по бизнесу же этому, пытался заниматься когда.

– Ты как бы скрываешься здесь, что ли?

– …Да. Но уже это прошло, скажем так.

И такой у них примерно идёт самый обычный разговор. Ваня тоже постоянно включается, спрашивает, разрешит ли ему мама сегодня смотреть мультики, или там какой мотоцикл лучше: «Судзуки» или «Ямаха». Петров отвечает, что мама мультики разрешит посмотреть полчаса, если он потом сделает уроки и вовремя ляжет сегодня спать, и что мотоциклы должны быть примерно одинаковые, потому что они японские.

– А ты сегодня останешься? – спрашивает Ваня.

– Останусь.

Мальчик вздыхает, поворачивается к окну, а Петров продолжает вскипать на московских ментов. Наверное, они ему много вымотали нервов, когда он опаздывал на поезд, никак он не может успокоиться. Или так сильно задела его передача про меридиан силы. Пока он её не послушал, он сидел спокойно и думал о бутылке вина, а тут в него, действительно, словно какая-то сила вошла от меридиана. Закончив крошить московских ментов, он перешёл на питерских.

На его взгляд получалось, что в Питере менты лучше. В Москве они проверяют документы у всех, а в Питере только у гастарбайтеров. Но у него иногда тоже проверяют, потому что у него морда немножко нерусская, особенно если он небритый или в шапочке. Когда он идёт в плохом настроении, чаще проверяют, когда в хорошем или трезвый – реже. Но у него как бы прописка в паспорте, всё нормально.

Эльвира улыбается, ей понравилось про морду как у гастарбайтеров. Она ведёт машину, смотрит на знаки дорожного движения, на общую ситуацию на дороге, и не так много может разговаривать, только улыбается в нужных случаях, когда Петров говорит что-то смешное. Ваня тоже слушает с интересом, но уже уснул.

В магнитолке играет классическая музыка. Какой-нибудь «Путь в Вальхаллу» Вагнера. Эльвира любит классическую музыку, она думает, что это возвышенно – любить классическую музыку. Поэтому, когда Петров включает попсу, Эльвира морщит губки: типа, фи, как ты это слушаешь? А потом ничего, когда расслушается, и ей нравится.

Вагнер закончился, и Эльвира стала крутить ручку магнитолки, заиграла песенка: «Если мент, мент, мент спросит документ…»

– О! – сразу оживился Петров. – Оставь, как раз в тему!

– Да ну тебя! С тобой невозможно музыку слушать, – говорит Эльвира и оставляет песенку, а сама тоже улыбается.

Когда проезжали мимо его метро «Парк Победы», Эльвира спросила, не нужно ли ему заехать домой. А чего ему там нужно? Только таракана будить. Петров сказал:

– Нет, не нужно.

И добавил: «Всё своё ношу с собой». А Эльвира улыбнулась.

В общем, едут они, согласно данным радиопередачи, по самому благоприятному месту в мире, по Московскому проспекту, это длинный проспект. В передаче говорилось, что на Московском проспекте никогда не случаются аварии. И действительно, они тогда проехали без аварий, благополучно.

4

На самом деле особенной идиллии у них не было и в первое время знакомства. Петров несколько раз порывался с ней расстаться. Он хотел обрубить это раз и навсегда, пока ещё не поздно. Что-то в ней отталкивало его. Какой-то холодок, что ли, чувствовался смутно.

Поэтому он мог долго не звонить после какой-нибудь незначительной размолвки – совсем стирал её номер в своём сотовом. И тогда ему, действительно, становилось лучше, настроение повышалось, а на душе теплело. Такое было ощущение.

«Ну, был в жизни такой эпизод, трахнул ты ещё одну бабу, очень красивую, ну и что теперь с этого? Что тебе, собака, ещё надо? Надо же и головой соображать когда-то – куда ты лезешь… Не такая она и красивая, скажем так. Симпатичная просто, были и получше…» – так примерно рассуждал Петров, потягивая в своей квартире пиво у зомбоящика после рабочего дня. В зомбоящике две размалёванные барышни весело рассказывали, в каких позах они любят заниматься любовью. Петров пытался узнать что-то новое для себя, ничего нового не узнавал, ему становилось противно, он переключал на какой-нибудь сериал из жизни состоятельных людей, зевал, переключал на сериал с выстрелами и усыпал под выстрелы. Он часто усыпал с включённым зомбоящиком, а потом ругал себя за бесполезную утрату электроэнергии.