ПАРК ПОБЕДЫ. Роман в рассказах

– Ах! Эльвирочка. Козлы они все, не бери в голову, а бери в рот, – тарахтит Светка и рассказывает про своего австрийского мужа, чего он тоже недавно вычудил. И получается, что как бы и австрийский муж козёл. Но как-то это смешно так получается, что Эльвира даже улыбнулась. А сама стоит, сигарета у неё потухла, Светка ей зажигалку под нос суёт, а та и не видит. Погрузилась в прострацию. Светка на неё уставилась своими глазами и тоже погрузилась. Стоят, думают о горькой женской доле.

Но долго не подумаешь, нужно и работать. Изображать хотя бы какую-то полезную деятельность, чтоб не уволили. И Эльвира собирается, сидит уже за столом, перекладывает бумаги с одного края стола на другой, начинает подписывать потихоньку, что ей приносят.

А подчинённые смекнули, что начальница сегодня подписывает всё подряд, не глядя как бы, что там написано. И под это дело пытаются ей впарить все свои недоработки. А она подписывает. В таком она состоянии задумчивом.

И один подчинённый, по фамилии Чернышевский, тот, что всё время играет в компьютерные игры, воспользовался её состоянием, изловчился и пошёл на должностное преступление. Подсунул ей бумагу с серьёзными нарушениями, подставил её. А она подписала эту бумагу.

По дороге домой перед BMW загорается красный свет, бабушки на зебрах не укладываются во время, отведённое светофором. И даже небольшая пробка возникает на участке дороги от Приморской до Эльвириного дома, когда её тут сроду не было. Но милиционеры в засадах не стоят – и то хорошо. Спасибо им.

Вроде и ехать всего ничего, а пока доедешь с ума можно сойти. Перед глазами у Эльвиры уже вместо красных светофоров какие-то розовые полукружия, а тут ещё Ваня со своими вопросами – придёт ли сегодня Женя?

Но доехала нормально, никого не задела, поставила машину у дома, поднимается с Ваней на лифте.

Лифт весь обшарпанный, безобразный, с поплавленными кнопками и слегка пахнет мочой. А на стене висит белое объявление под скотчем: «Дорогие жильцы! Не бросайте мусор в мусоропровод – он запаян. По этажам будут ходить крысы!»

Дома Эльвира ничего не готовит, открывает финскую бутылку вина, пьёт и плачет.

Телефон у Петрова отключён.

13

Стихотворение называлось – «Зимний сонет». Так было написано в теме поста в ЖЖ Эльвиры.

Ты похож на звучанье органа,
от которого слёзы и дрожь.
Зарубцуется старая рана,
только память мою не тревожь.

Но в бокал искушенья налей ты,

глядя мимо, в постель не спеша.
Не тревожь её звуками флейты,
пусть спокойною будет душа.

Как она без тебя исстрадалась,

как иссохла у дум взаперти.
До заката лишь самая малость.
Нетерпенье, любимый, прости…

И – как живопись тонкая стих.

В нём так дорого всё для двоих!

Поэтическое стихотворение – не «мама мыла раму». Сила поэзии проявилась здесь в полный профиль. Петров прочёл стихотворение три-четыре раза, а потом ещё два-три раза перечёл. И понял, что Эльвира его любит.

Это было настоящее открытие для него. Он сам понял, что любит её, а когда они встречались, он этого не понимал – что-то такое смутное чувствовалось, чего он и боялся. Это часто бывает.

Петров надел куртку, успевал ещё в Сбербанк до закрытия, заплатил за квартиру, и очереди не было у касс. По пути зашёл в парикмахерскую, уселся в кресло, ответил на вопросы, как его стричь.

Две парикмахерши спорят о подстригательных машинках, какая лучше стрижёт: «Мозер» или «Остер». Петров особенно не прислушивается. Смотрит на своё лицо в зеркало – старое оно какое-то стало. Отвечает, какие ему виски – прямые или косые. Думает об Эльвире. Она вот, оказывается, сидит там у себя одна и страдает, а кто бы мог подумать? Никогда они друг другу не говорили о любви – в койку побыстрее и всё.

Эльвира не особенно ласковая сама по себе, никогда не подойдёт, не обнимет, не скажет лишний раз что-нибудь там… нежное. А тут на тебе: «любимый».

Получается, она любила его, просто не могла показать. Это же ещё уметь надо, показать, не так это просто.

С момента эсэмэски «Мы расстаёмся» прошло пятнадцать дней, нет, шестнадцать – две недели, скажем так… или полмесяца – прикидывает по числам. Не так много – можно всё исправить. Если полмесяца – кажется, что много, две недели – немного. Чего он думал так долго? Проснулся. Сам же чувствовал, что что-то не так он сделал – рубанул шашкой просто и всё, как обычно. Всё постоянно рушится из-за этого. Всю жизнь уже себе шашкой изрубил!.. Отчаянье какое-то у него.

Подстригся, на душе посвежело. Мысль в голове пришла в устойчивое положение – «две недели – немного». Решил пройтись по парку, сделал крюк, зашёл с Бассейной в парк Победы. Идёт по аллее, гуляет.