Парковая зона

«Вот он, сон вчерашний! Не подвел! На мокрое дело пошли мужики прошлой ночью. Это же Горун плавает! Его череп бугристый. Точно, он! Какой же телефон милиции? Ноль один, ноль два, а может, ноль три, – возбужденно перебирал Иван в застопоренном мозгу прыгающие цифры. – Во влип! Теперь и меня допрашивать будут – чего, да как? Скажут: „Ты что, из корыстных побуждений Рафаила Моисеевича замочил? Или антисемитом состоишь? А теперь овцой прикидываешься? А ну-ка, ну-ка! Откуда у тебя американских денег столько? К вышке подлеца!..“ Ну что они в милиции дураки, что ли?» – успокаивал себя Иван. Он расскажет все, как было: пил с мужиками высокого чина, скапустился рано. А когда протрезвел, увидел на столе сумочку-барсетку этого… как его?.. Распустил молнию. А там доллары. Теперь вот Горун этот, ну, Рафаил, по паспорту… по водительскому удостоверению то есть, в бассейне плавает.

Метелкин, как увидел в тихой черной воде утопленника, так отключился: сразу стал наивней мужика деревенского, хоть и образование высшее.

Иван Захарович, Иван Захарович, ну кто в наших органах к тебе в понятие войдет? Убийство налицо? Налицо! Вот он, труп свежий еще. Свежее некуда. Кошель с американской валютой у тебя? У тебя! Пальчики-то, пальчики-то не до конца стер. Соляркой, говоришь, нечаянно замочил? Кого провести хочешь? Ты человека замочил, ублюдок, а не баксы эти! Из корыстных побуждений совершил умышленное убийство. Ты – инженер?! А, инженер… Проводок высоковольтный в бассейн сунул, значит, соображал, что делал. Сам, что ль, провод туда упал? А будешь вертеться и уходить от ответственности, мы тебе жопу отобьем. Это уж точно! Подписывай протокол, дело закрывать надо. А как ты думал? За досрочное раскрытие тяжкого преступления – премия полагается. Бери бумагу! Чистосердечное признание скащивает вину. Может, тебя к высшей мере и не приговорят. Расстрел у нас все равно пока в моратории. Доживай как-нибудь в тюрьме, зато почки отбитыми не будут, здоровеньким умрешь, зачем тебе с отбитыми внутренностями в тюряге гнить? Мы тебя отсюда все равно не выпустим. Бери ручку, подписывай! Мужики большие, говоришь, были… Ну, мужики-то большие, да ты маленький, с ноготок теперь. Подписывай – и все дела!

Такой разговор потом у Ивана Захаровича прокрутился в голове, когда он остыл и немного пришел в себя. Что черт не сделает, когда Бог уснет? Ай-яй-яй! Ай-яй-яй!..

25

Смерть гостя в бассейне наступила от удара электрическим током. Вода сработала лучше конденсатора. Иван Захарович Метелкин понял это сразу, когда увидел опрокинутую в бассейн настольную лампу.

С умом сделана работа. Таким током можно и быка завалить. Понятно теперь, почему в сборке предохранительные вставки погорели.

Как оказалась лампа в бассейне, кто теперь скажет? Нет свидетелей. Вон он, Иван Захарович Метелкин, один здесь. Он в электричестве соображает. Позарился на чужое, вот и покусился на гражданина неизвестной территории. Какие такие вчерашние гости? Покажи их! Не знаешь? А-а! Первый раз видел? А они тебя угощать кинулись? Понятно-понятно. Все так говорят…

Иван, как сел на край бассейна, так и остался сидеть под ярмом случившегося. Верка тут еще подзуживает. Плачет:

– Иван, – говорит, – как же ты на деньги позарился? На такое пошел? Человека убил. Он хоть и не наш, а человек все-таки! Что делать будем, Иван?

Метелкин хоть был и не в себе, но так посмотрел на нее, что она тут же поперхнулась:

– Я – щас! Я – щас, Ваня! – и кинулась в дверь.

Через минуту принесла осаженному страшной нелепицей Ивану, расплескивая через край, стакан водки.

Но пить Иван не стал. Он взял из Веркиных рук стакан и, машинально повертев его в руках, бросил в черную воду.

Стакан оказался из дутого пластика, он на мгновение скрылся под водой, затем выскочил пробкой и закачался, как поплавок во время поклевки. Тут же закачалось в судорожном заломе смерти, уже покрытое синевой мокрое тело.

Привела Ивана в чувство все та же Верка. Властным, не терпящим возражений голосом она приказала Ивану Захаровичу закрыть на все запоры входную дверь, вывесив снаружи табличку: «Спортивно-оздоровительный комплекс закрыт по техническим причинам».

Метелкин, вынырнув из черных вод отчаяния, как тот пластик с водкой, пошел запирать двери.

Конечно, это было самое разумное решение до принятия других мер, о которых Иван Захарович и не догадывался.

Он еще верил в справедливость милицейских органов, в дотошное изучение происшествия со смертельным исходом следователем, ну, наконец, и в справедливость суда, считая наш суд самым гуманным.

Электролампа еще не орудие убийства, он, что ли, ее в бассейн сунул? Может, подсветку какую вчерашние гости хотели в бассейне устроить. В бассейне пол мокрый. Вот и поскользнулся Горун и упал с проводом в воду.