Паркур (ЛП)

— Это, конечно, может казаться странным — иметь такую уверенность в этом возрасте, но я никогда не переживал по поводу своего будущего. Мать часто вела со мной неприятные разговоры с глазу-на-глаз, так как должна была терпеть на себе взгляды окружающих, неприятные замечания со стороны других взрослых. Она была действительно обеспокоена тем, что со мной будет. Я же был счастлив, у меня не было никаких комплексов, конечно, я не был силен в школе, но у меня получалось налаживать общение с другими людьми, и именно это было для меня важно. К тому же внутри я понимал, что с Паркуром я нашел нечто такое, что может привнести в мою жизнь только хорошее. Я чувствовал себя золотоискателем, который абсолютно один в своей шахте, кажется, все же нашел свою золотую жилу. И это то, что мне говорил мой отец, мой брат Жан-Франсуа и некоторые друзья, которые поощряли меня. Когда я тренировался, моей наградой было, когда маленький старичок, сидящий на берегу и наблюдающий за мной, говорил: «Послушай, малыш, я наблюдаю за тобой уже час, и то, что ты делаешь, это действительно замечательно, я был военным, но даже я так не мог…». Я даже не заметил его сначала, а он был там и наблюдал за мной. Хорошие отзывы от посторонних людей, укрепляли мою веру в себя, я чувствовал, что нахожусь на верном пути.

— Как ваши друзья начали сопутствовать вам в Паркуре?

— Вначале я был абсолютно один, так как это было важно для меня, найти себя без чьей-то помощи, без взгляда со стороны, но мало-помалу друзья начали выражать свой интерес, и у меня появилось желание разделить с ними то, чем я живу, передать учения моего отца. Я всегда давал шанс каждому, даже новичкам, у которых не было никакой спортивной базы. Всем, кто хотел тренироваться, кому было интересно открыть для себя Паркур, я говорил: «Хорошо, приходи». Я был открыт, я не когда не считал Паркур своей частной собственностью. Когда я только начинал свои тренировки, я был уверен в том, что делал, я знал, зачем это делаю. Когда другие новички присоединялись ко мне, я старался удовлетворить их желания и любопытство, дать понять, почему мы занимаемся Паркуром, и как этим заниматься. Я давал им волю задавать мне вопросы, как когда-то мой отец поступал со мной. Я старался увидеть, идут ли они верным путем, понимают ли они все так, как я понимаю. И если это был тот случай, люди приходили снова, так как понимали, что Паркур поможет им познать некоторые вещи более глубоко, чем другие занятия, как видеоигры, футбол или обычные тусовки со своими друзьями. Эти ребята бросали все остальные спортивные секции и приходили ко мне заниматься Паркуром.

— Между вами был своего рода дух соревновательности…

— Мы искали прыжки, пытались разыгрывать разные ситуации при помощи воображения, словно мы были охотниками в лесах Амазонии, которые как трофей приносят в свое племя объяснение того, как им удалось выполнить очередную задачу. Когда я лежал вечером в кровати, когда прогонял заново в памяти сделанные прыжки, у меня было ощущение, словно я сделал что-то действительно стоящее. Я гордился собой. Когда мне было 16 или 17 лет, мной двигала некая сила, воля. Я не сдавался, я должен был сделать трюк даже если однажды я упал и больше не мог его делать. Некоторые друзья не верили в то, что я смогу, некоторые говорили: «Можешь оставаться и продолжать падать, мы придем завтра». Но я не хотел уходить — я должен был сделать прыжок или сейчас или никогда. Я хотел доказать себе, что это и есть мой путь. И я не сдавался, пока препятствие не было преодолено. Очень часто я оказывался абсолютно один — все мои друзья уже были у себя дома. Вместо того, чтобы возвращаться в 8, я приходил домой в 11 и тогда на меня обязательно кричали. Но я был доволен собой, у меня получалось сдержать свое слово. Каждый раз, когда я говорил себе «Я сделаю это», «Я смогу»… что ж, в конце концов, я всегда делал и всегда мог. Каждый раз, когда у меня получалось сделать что-то очень сложное, я был счастлив и горд собой. Я замечал иногда то, как к нам относились жители вокруг, но я так же видел, что люди были все более и более терпимы. Это было уже чем-то большим, чем «ваши детские игры», это превратилось в настоящее восхищение.

— Нравится ли вам, когда появляются зрители?