ПарМА. Проклятая колода (СИ)

Выйдя из пузыря переноса, они оказались на дороге, пролегающей среди нагромождения крупных камней совершенно непонятного происхождения. Создавалось впечатление, что вокруг поработала команда с парой мешков тротила. Вот только почему не засыпало дорогу, и каким образом уцелел замок? Впрочем, никаких взрывов могло и не быть, а обломки скал имеют вполне природное происхождение.

Сама дорога упиралась в тот самый, созданный обкуренным зодчим замок, где и обосновался Картежник. Мрачная громада без окон, дверей и каких-либо архитектурных излишеств.

— И как мы туда попадем? — мрачно поинтересовался Ведьмак, задумчиво поглаживая слегка шероховатую поверхность аннигилятора.

— Чему только на занятиях по альпинизму учили? — хмыкнул Блейком и первым направился к замку.

С нападения Картежника на Зеленую обитель прошло чуть больше суток. Тяжелых, полных боли и скорби суток.

Не попавшие в общую мясорубку жители посёлка в трагедии обвинили чужаков и, в первую очередь, нового Говорящего: не смог, не защитил. Правда, на открытый конфликт идти опасались, но враждебных взглядов не скрывали, да и в выражениях особо не стеснялись.

Возможно, если бы Говорящий покаялся, или пообещал вернуть Локари и сотворить такое нужное этим людям чудо, отношение бы поменялось. Но Тимур молчал.

Молчал, когда убирали трупы и складывали на погосте за поселком. Молчал, когда вместе с таким же неразговорчивым Шьедом и чудом уцелевшим Дашедом рубил в ближайшем лесу сухие деревья для погребального костра. Толку от Дашеда с его сломанной рукой было не много, но он упрямо цеплялся за возможность делать хоть что-то. После гибели брата, Мирры и всех хранителей для него осталось два пути: утопиться или отомстить. Он даже попытался обсудить этот вопрос с Тимуром, но тот так же молча похлопал парня по плечу и продолжил махать топором. Молчать Цой продолжал и во время церемонии прощания, и когда, взвившись к стремительно темнеющим небесам жаркими языками, погребальный костёр пожирал то, что осталось от защитников Обители.

"Прощай, Морши! Пусть твоя душа обретет свой рай, где никто не сможет разлучить тебя с любимой. Прощай и прости. И ты прости, Мирра. Почему-то мне кажется, ты знала, чем всё закончится. Знала гораздо больше, чем захотела рассказать. Впрочем, ты, наверное, думала, что у нас ещё будет время. Но ты указала направление, а уж преодолеть путь — моя задача. Прощай, и будь счастлива там, за Гранью. Прощай, брат Сельс. Ты уже никогда не сваришь своего антипохмального зелья, но Морши на тебя не в обиде, ему уже тоже не надо. И вы прощайте, хранители святыни, которую защищали своими жизнями, но так и не смогли уберечь. Прощайте и простите. Я не смог вас защитить, но я отомщу. Обещаю".

Тимур вдруг обнаружил, что по щекам катятся слёзы, и резко развернувшись, пошёл прочь от не прогоревшего костра, от всех собравшихся вокруг него людей… Ему, причине всех бед, среди них нет места.

Добравшись до озера, он уселся на край мостков и замер, ссутулившись и низко склонив голову. В душе образовалась звенящая пустота. Как будто кто-то, щелкнув рубильником, выключил все чувства и эмоции. Может, оно и к лучшему? В бою с Картежником ненависть и горячность будут только мешать. Так что тысячу раз были правы Сэт с Блейкомом, когда не дали сразу отправиться вслед за подлым убийцей. Но сейчас… Сейчас он готов.

Мостки скрипнули под чужими шагами, рядом присел Дашед.

— Ты почему убежал?

Тим пожал плечами. Чтобы объяснить, понадобится слишком много слов, а он пока не в состоянии строить связные предложения.

— Я слышал, вы завтра идете на бой с Картежником? — продолжал парень.

Тим снова кивнул.

— Я с вами!

Цой повернул голову, всмотрелся в пылающее ненавистью и жаждой мести лицо хранителя, отрицательно качнул головой.

— Твоё место здесь, — ответил он. Голос прозвучал хрипло и безжизненно, как будто за несколько часов молчания он разучился говорить.

— Я должен отомстить! — почти выкрикнул парень.

Тимур вздохнул. Тот ещё мститель! От ветра шатается, в руках никогда не держал ничего, опаснее вилки, а туда же.

— Твоё место здесь, — повторил он, прогреб пятерней волосы, пытаясь сформулировать то, что понимал скорее на уровне ощущений. — Картежник — воин и маг. И сражаться с ним должны такие же, как он сам: воины и маги. Те, кто знает, как это делается. Понимаешь, мстить надо наверняка. А пойти и дать ему свернуть себе шею — в этом нет героизма.

Дашед молчал и слушал, хотя на лице явственно читалось: да что б ты там понимал!

— Ты — последний из хранителей, — зашёл с другой стороны Тим. — Если ты погибнешь, кто будет заниматься Обителью? На кого ты оставишь людей?

— У нас больше нет Локари…

— Но ведь и без Локари ты не перестал быть целителем. Ты знаешь, как лечить, как утешить. Ты нужен людям. Если ты сейчас всё бросишь и отправишься искать смерти, кто продолжит дело Благостной? Кто поддержит огонь веры в Храме Трёх?

Тимур замолчал. Дашед сопел рядом, обдумывая услышанное.

— Но Говорящий — ты, — произнёс он наконец.