Парни из Билокси

— Мы сделаем это, Кит, постараемся ускорить процедуры. Однако вопрос в том, готовы ли к этому вы. Вы считаетесь потерпевшей стороной — вы и ваша семья. Это уникальный случай, когда потерпевшая сторона обладает такой огромной властью над машиной смерти. Кое-кто уже поднимет вопрос о конфликте интересов.

— Я все внимательно прочитал, Уитт, и понимаю, о чем они говорят. Меня это не беспокоит. Люди избрали меня своим генеральным прокурором, прекрасно зная, что мой отец был убит Хью Малко, и я должен буду защищать штат от его апелляций. Меня не испугает кучка критиков. К черту прессу!

— Отлично!

Уитт вернулся к себе в кабинет. Закрыв за собой дверь, он недоверчиво хмыкнул, вспоминая неловкую попытку генерального прокурора изобразить равнодушие к мнению прессы. Немногие политики в новейшей истории позировали перед камерами с таким же удовольствием, как Кит Руди.

* * *

Первые три месяца каждого года электорат, затаив дыхание, следил за работой законодательного собрания штата в Капитолии. Город Джексон чувствовал себя в осаде, когда со всех уголков штата сюда съезжались 144 избранных законодателя — все опытные политики, со своими штабами, свитой, лоббистами, повестками дня и амбициями.

В десятках комитетов обсуждались тысячи законопроектов, практически все бесполезные. Важные слушания привлекали мало внимания. Обсуждения проходили при пустых галереях для зрителей. Палата представителей тратила недели на то, чтобы отклонить законопроекты, принятые сенатом, который платил той же монетой, отвергая законопроекты, принятые палатой представителей. Мало что было сделано, да и ожидалось немногое. Уже действующих законов вполне хватало, чтобы люди чувствовали на себе их гнет.

Офис Кита, как прокурора штата, должен был представлять каждое существующее агентство, правление и комиссию, и для этого потребовались три дюжины юристов. В первые месяцы пребывания в должности ему временами казалось, что он превратился в хорошо оплачиваемого чиновника. Его долгие дни были заполнены бесконечными собраниями сотрудников, пока проверялись предлагаемые законопроекты. По меньшей мере два раза в день он стоял у большого окна своего великолепного кабинета, смотрел через улицу на Капитолий и задавался вопросом, какого черта все эти люди там делают.

Раз в неделю — по средам ровно в восемь утра — он пятнадцать минут пил кофе с Уиттом Бизли, узнавая последние новости об апелляциях Хью Малко. Еле-еле, со скоростью ледника, они продвигались по федеральной процедуре судопроизводства.

В начале мая Киту сообщили, что Лэнс Малко будет освобожден в июле, через восемь лет и три месяца после признания вины в организации проституции. Кит понимал, что за относительно безобидное преступление вынесенный приговор был слишком суровым, но это его ничуть не смущало. За свою жизнь, полную насилия, Лэнс совершил немало самых серьезных преступлений и заслуживал смерти в тюрьме, как и его сын.

Однако неизмеримо более важным было не это. Кит всегда был глубоко убежден, что убийство Джесси Руди заказал именно Лэнс. Однако доказать это было невозможно, если только он сам внезапно не решит сделать судьбоносное признание.

* * *

Будто желая возвестить о возвращении к обычной жизни, а может, просто чтобы размяться, Лэнс, все еще находясь в тюрьме, отправил сообщение.

Последние шесть лет Генри Тейлор отсидел в нескольких окружных тюрьмах по всему штату. Каждый новый перевод сопровождался получением очередного имени и небольшим изменением легенды. Полиция штата просила каждого нового шерифа обращаться с ним хорошо и даже рекомендовала использовать в тюрьме в качестве порученца. Шерифов заверяли, что заключенный не опасен, а просто по глупости связался с наркоторговцами где-то на побережье. Каждый шериф управлял своим маленьким королевством по-своему и редко делился информацией с коллегами по соседству.

Однажды днем Генри торопился по делам. Он вышел из офиса секретаря окружного суда со стопкой повесток присяжным, которым на следующий день предстояло явиться в офис шерифа. Как зэк, пользовавшийся доверием администрации, он носил белую рубашку и синие брюки с белой лентой на ноге — знаком того, что он заключенный тюрьмы округа Маршалл. Но никто не обращал на него внимания. Такие зэки постоянно крутились вокруг здания суда и даже в нем самом. Когда Тейлор собирался выйти через заднюю дверь, его ударили сзади по шее стальной дубинкой и, вырубив, затащили в маленькую темную кладовку. Потом заперли дверь и задушили куском нейлоновой веревки, а тело засунули в картонную коробку. Нападавший вышел из кладовки, запер за собой дверь и проскользнул в туалет с двумя писсуарами и одной кабинкой. Без десяти пять в туалет зашел уборщик, окинул помещение взглядом и выключил свет. Нападавший прятался в кабинке, сидя на корточках на крышке унитаза.