Парни из Билокси

Оба свидетеля уже допрашивались Джошуа Бэрчем, и их тщательно подготовил Джесси Руди. Они твердо держались своих показаний и не потеряли выдержки и профессионализма, когда Бэрч обвинил их в склонении к проституции и попытках сбить юных леди с пути истинного.

Джесси исподволь наблюдал за присяжными, пока Бэрч гнул свою линию. Восемь мужчин, четыре женщины — все белые. Три баптиста, три католика, два методиста, два пятидесятника и два откровенных грешника, заявивших об отсутствии принадлежности к какой-либо конфессии. Большинство из них, казалось, были удивлены, что Бэрч столь явно педалирует тот факт, будто полицейские развращали наивных официанток. В пределах сотни миль от здания суда репутация ночных клубов была известна всем. Об этом говорилось годами.

Задача Кита заключалась в том, чтобы делать заметки, наблюдать за присяжными и следить за зрителями. Зал суда был заполнен примерно наполовину, и других владельцев клуба он не увидел. Однако во время дачи показаний Гринлифом он оглянулся и с удивлением заметил в заднем ряду Хью Малко. Встретившись взглядами, оба равнодушно их отвели, как будто их не волновало, что они оба оказались именно здесь. Волосы Хью стал носить длиннее и отрастил усы. Он раздался в груди, и Кит подумал, что это из-за чрезмерного употребления пива в бильярдных. С 1960 года и периода их славы в качестве звезд они прошли долгий путь, и теперь их разделяла глубокая пропасть.

И все же, несмотря на это, увидев старого приятеля, Кит на мгновение ощутил в груди теплое чувство.

После утреннего заседания Джесси вызвал на свидетельскую трибуну еще двух полицейских, чьи показания ничем не отличались от показаний первых двух. Все то же самое — только с другими девушками. Опять стандартные предложения секса по пятьдесят долларов за полчаса или по сотне за час.

Пока Бэрч устраивал на перекрестном допросе очередной спектакль, Джесси делал записи и наблюдал за присяжными. Номер восемь — мужчина сорока трех лет по имени Нанцио — назвался членом методистской церкви. Казалось, он не следил за процессом и имел странную привычку постоянно разглядывать то свои ботинки, то потолок.

Кит, увлеченный происходящим в зале суда, сидел за столом обвинения за отцом. Он передал Джесси записку со словами: «Номер 8, Нанцио, не слушает, ведет себя странно. Уже определился с решением?!»

В обед они быстро перекусили бутербродами в комнате переговоров адвокатского бюро. Иган Клемент выразила беспокойство по поводу присяжного номер три, мистера Дьюи, пожилого джентльмена, то и дело клевавшего носом. По крайней мере, половина присяжных, в первую очередь баптисты и пятидесятники, были готовы отстаивать праведную жизнь. Про другую половину сказать что-либо определенное было сложно.

Во второй половине дня Джесси завершил обвинительную часть показаниями двух оставшихся полицейских под прикрытием. Их выступления мало чем отличались от предыдущих четырех, и к тому времени, когда Бэрч закончил свои разглагольствования, слова «проститутка» и «проституция» звучали так часто, что мало у кого оставались сомнения — ночной клуб подсудимой ничем не отличался от обычного публичного дома.

В три часа дня настало время защиты, и Бэрч пригласил на трибуну своего ключевого свидетеля. Марлен поклялась говорить правду, и представить себе более скромную и порядочную девушку было невозможно. Настоящее имя — Марлен Хичкок, двадцати четырех лет, сейчас живет в Пратвилле, штат Алабама. Ее ситцевое платье свободного покроя было под горлышко и опускалось значительно ниже колен. На ногах простые босоножки, какие вполне могла носить ее бабушка. На лице никакой косметики, если не считать едва заметной розовой помады на губах. Она никогда не носила очков, но Бэрч подобрал ей пару в круглой оправе, которые сделали ее похожей на школьную библиотекаршу.

Чак Армстронг и Деннис Гринлиф, наблюдавшие за процессом, сидя в третьем ряду, с трудом узнали ее.

Сценарий допроса был тщательно отрепетирован, и ее незавидная судьба не могла не вызвать сочувствия: закончить школу ей не дали, потом несчастливый брак с настоящим неудачником, низкооплачиваемая работа. Но четыре года назад она приехала в Билокси, и ей посчастливилось устроиться официанткой в «Карусели». Она никогда: 1) не предлагала себя для секса; 2) не предлагала посетителям заняться сексом; 3) не видела, как другие девушки снимали клиентов, чтобы заняться сексом; 4) не слышала о каких-либо комнатах наверху, в которых могли заниматься сексом, и все в таком роде. Полное и тотальное отрицание того, что в «Карусели» велись разговоры о сексе. Она искренне восхищалась «мисс Джинджер» и была очень довольна своей работой на нее.

Показания Марлен были настолько лживыми, что даже могли вызвать доверие. Разве стал бы порядочный человек приносить клятву на Библии, а затем бессовестно лгать?