Парни из Билокси

Хью оказался прижат к канатам и пытался уклоняться от ударов, но быть мальчиком для битья не собирался. Поскольку Косматый сражался, прижав руки к бокам, его голова всегда была открыта. Увидев в его защите брешь, Хью провел быструю комбинацию «левый-правый» и попал точно в цель. Он с удовлетворением наблюдал, как Косматый грохнулся на настил и откатился в угол. Рев толпы был оглушительным.

— Не вставай, черт тебя побери! — прокричал Хью, но Косматый умел держать удар.

Он вскочил, замахал руками, демонстрируя неукротимый нрав, дождался, когда рефери закончит считать до десяти, и вновь ринулся в атаку. Через тридцать секунд на настиле оказался уже Хью, пропустивший мощный удар правой, такой стремительный, что он его даже не заметил. Хью был оглушен и находился в состоянии грогги. На мгновение ему даже захотелось остаться лежать, потому что на спине было безопаснее. Поражение во втором реальном бою не было трагедией. Но он подумал об отце, Невине Нолле, Ките и всех своих друзьях — и при счете «пять» встал и принялся пружинить на мысочках. В середине второго раунда стало очевидно, что победителем станет боец, которому удастся продержаться до конца третьего. Ни один из них не дал слабины, и последние девяносто секунд они бились кость в кость. В перерыве между раундами рефери прошел по обоим углам, проверяя повреждения.

— С ним все в порядке, — заверил Бастер, вытирая лицо Хью холодной водой. — Просто разбит нос, ничего не сломано.

— Мне не нужны рассечения, — сказал рефери.

— Никаких рассечений нет.

— Ему не хватит?

— Черт, конечно, нет!

Говори за себя, едва не возразил Хью. Он устал сражаться и надеялся, что больше никогда не увидит Косматого Фостера. И тут по залу разнеслось громкое скандирование:

— Хью, давай! Хью, давай!

Мальчишкам нравились старые добрые уличные драки, и они хотели продолжения. К черту джентльменский бокс. Все жаждали крови.

Хью поднялся на ноги, ставшие тяжелыми, будто налились свинцом, и запрыгал, ожидая гонга. В другом углу поднялся шум. Рефери кричал на тренера Косматого.

— У парня рассечение над правым глазом. Бей в него! Атакуй! Ты понял? — говорил Бастер.

Хью кивнул и хлопнул перчатками друг о друга. Он чувствовал, как начинает заплывать правый глаз, а левым он видел все как в тумане.

Прозвенел гонг, и Косматый поднялся на ноги. Рефери продолжал спорить с тренером, который проскользнул за канаты. Из-за угрозы дисквалификации за продолжение боя с рассечением Косматому был нужен быстрый нокаут. Он быстро нанес удар низом в правую почку Хью. От приступа острой боли тот согнулся, и Косматый обрушил на него серию апперкотов. Через несколько секунд после начала последнего раунда Хью снова оказался на полу, изо всех сил пытаясь встать на четвереньки и вспомнить свое имя.

Толпа напомнила ему:

— Хью, давай!

Он поднялся в последний раз, кивнул судье, будто все было просто замечательно, и приготовился к натиску. Бойцы принялись наносить удары без разбора, а фанаты бесновались, требуя большего. К удивлению Хью, после очередной атаки Косматый упал, и было похоже, что силы у него наконец-то кончились. У Хью их точно не было, но до конца раунда оставалась как минимум минута. Косматый неуклюже встал. Судья заставил их коснуться перчатками и дал сигнал к продолжению схватки. Они сошлись в центре, но сил у обоих для нанесения ударов больше не осталось. Рефери внезапно остановил бой и отвел Хью в его угол. Он вытер ему лицо и сказал Бастеру:

— У него рассечение. У другого парня тоже. У обоих разбиты носы. Оба были трижды нокаутированы. Я останавливаю бой. Это ничья. Всему есть предел.

Толпа громко освистала решение о ничьей, когда о ней объявили, но бойцов это не волновало. Хью и Косматый поблагодарили друг друга за столь основательное избиение и ушли с ринга.

* * *

Два часа спустя Хью лежал на диване в гостиной. Его лицо было обложено пакетами со льдом. Кармен, вся в слезах, заперлась в своей спальне. Лэнс вышел на улицу и нервно курил. У него с женой состоялось бурное выяснение отношений, в ходе которого оба наговорили много лишнего в присутствии детей. Кармен не могла поверить, что ее сын когда-нибудь вернется домой в синяках, израненный и избитый. Лэнс же гордился своим мальчиком и сказал, что рефери был не прав, когда остановил бой. По его мнению, Хью бы точно присудили победу единогласным решением судей.

Глава 10