Парни из старшей школы

Она стоит, прислонившись к синей «Тойоте», которая, должно быть, старше меня. Я пытаюсь рассмотреть водителя, но мать загораживает мне обзор.

Я неторопливо разглядываю ее, и мне хочется возненавидеть Вселенную, которая так добра к такому куску дерьма, как она.

Длинные, идеальной формы ноги, широкие бедра, тонкая талия и большая грудь, за какую многие женщины платят тысячи долларов, – и все это даровали той, кто отдает свою красоту за определенную плату.

Юбка едва прикрывает верхнюю часть ее бедер, из-под пояса которой виднеется белье, а сверху на ней нечто, больше напоминающее широкую повязку на голову, чем топ. Конечно, он белый, а лифчик у нее темно-лиловый. Ее волосы, длинные и темные, завиты и уложены в идеальную прическу. На лице такой же идеальный макияж.

Она невероятно привлекательна и знает это.

Великолепная снаружи, сгнившая изнутри.

Она мерзкая стерва в красивой упаковке.

Мать, сморщив нос, смотрит на мои худи, спортивные штаны и ботинки.

Я ей не чета, выгляжу как бездомная, и мне плевать. В отличие от нее, я живу не для того, чтобы производить впечатление.

И ей никогда этого не понять.

– То, что ты живешь в одном доме с другими девочками, еще не означает, что тебе нужно одеваться как лесбиянке.

– То, что ты нищая лицемерная стерва, еще не означает, что тебе нужно одеваться как шлюхе. – Я фальшиво смеюсь. – Ой, погоди, а ты ведь и есть шлюха, да?

– Следи за языком, Рэйвен.

– Зачем ты приехала?

– Зачем еще? – Она рассматривает свои ногти, надувая пузырь из жвачки.

– Кому ты должна?

– Парням Рола.

Я фыркаю, и мать снова поднимает на меня глаза.

– Что, они перестали брать натурой?

Судя по ее усмешке, нет.

– Мне нужно достать пару тысяч к воскресному вечеру.

Я начинаю смеяться, и она отталкивается от машины.

– Да пошла ты! Нет, черт подери.

– Я сказала, следи за языком. – Мать шагает вперед с ехидной ухмылкой.

Я делаю то же самое.

– Или что, мама? Что ты тогда сделаешь, а? Попросишь своего нового сутенера или кто он там надрать мне задницу прямо здесь, на улице, у всех на виду? Мы обе знаем, что ты больше ничего не можешь.

– Не будь так уверена.

– Разубеди меня.

Мать хватает меня за локти, и ее длинные ногти заядлой наркоманки впиваются в мою кожу. Она дергает меня к себе, а я отпихиваю ее.

От сопротивления я, запинаясь, отлетаю назад, а она обратно к машине.

Мама отталкивается от машины в тот же самый момент, как я снова обретаю равновесие. Мы обе бросаемся вперед, но прежде чем я успеваю схватить ее, а она ударить, чьи-то руки обхватывают меня за талию и поднимают в воздух, а ее руку перехватывают в замахе.

– Воу, воу! Стоп! Какого хера… – Ройс запинается, увидев мою мать, когда Кэптен отходит назад.

Я застываю, потому что Кэп тоже смотрит на нее.

Вот дерьмо. Нет. Нет, нет и нет. По очень многим причинам.

Я заставляю себя поднять глаза на Мэддока. Его челюсти крепко сжаты, и я могу лишь догадываться, что он тоже пялится на мою мать.

– Э-э-э… – снова начинает Ройс, медленно переводя взгляд на меня.

Я дергаюсь, и Мэддок отпускает меня, но не отходит.

Я смотрю на мать.

Ее глаза вспыхивают – тошнотворное зрелище. От жажды – денег и кое-чего еще – на ее щеках выступает румянец. Она из тех больных извращенок, которым действительно нравится их «работа».

Высунув кончик языка, она медленно проводит им по губам, и я издаю стон.

– Блин, отстань ты уже от меня!

Мать переводит взгляд на меня, и на ее лице на мгновение проступает жесткое выражение, которое она не смогла спрятать. Но парни наблюдательны. В отличие от нее, потому что моя маман даже не замечает, как они шагают ближе – ко мне.

– Рэйвен, представь меня своим… друзьям.

– Они мне не друзья.

Я чувствую, как напрягается за моей спиной Мэддок, и вижу краем глаза, как Ройс резко вскидывает голову, глядя на меня.

– Все равно, представь меня.

– Нет.

Мать отрывает глаза от Кэптена.

– Я приехала повидать тебя, а ты вот так ведешь себя? – Ее глаза скользят влево, и она умышленно сгибает колено, чтобы из-под крошечной юбки показалось белье. – Я скучала по тебе…

– Лжешь.

Рука матери застывает в ее волосах, и она таращится на Мэддока.

Мать рассматривает его, и внутри у меня все переворачивается – у меня даже в голове не укладывается то, что только что мелькает в ее глазах. Ее напряженный взгляд перебегает от одного парня к другому и обратно к Мэддоку. Она начинает сардонически смеяться.

Мать открывает рот, но Мэддок не дает ей заговорить.

– Ты собиралась поднять на нее руку перед тем, как мы приехали. Тебе повезло, что мы вовремя остановили ее, иначе тебе было бы еще хуже.

Глаза моей матери расширяются, а мое сердце начинает бешено колотиться.

И тут случается кое-что похуже, чем то, что она рассматривает всех троих как своих потенциальных клиентов, похуже, чем любое откровение, которое ей только что пришло, – моя мать вдруг видит картинку целиком.

Эти парни, сильные и властные, ловкие и храбрые, встали рядом со мной.

Двое – по обе стороны от меня, а самый сильный и крупный из этой троицы – за моей спиной.