Парни не плачут

… Ещё в школе его шпыняли за то, что он всё делал не так. Протестовал, когда его заставляли носить форму… был левшой и милым обаяшкой.

Ты кто, прах тебя разбери? Джон Мария Иисус, и не смотри на меня этими гляделками. Ты носишь длинные волосы, а я – брюки, и ещё неизвестно, кто из нас прав… Выбраться из стога сена, оперённому, как птенцу – заняться в нём любовью… травинки колются… Чепуха всё это. Чепуха, потому что мышеловки уже расставлены… С этой жизнью в запарке легко заработать местечко на небесах.Столько конфликтов с законом в два дня – это слишком. Пока он тусовался в Фоллз-сити, в Линкольне уже наверняка выдвинули гору обвинений в незначительных преступлениях. Тюрьма пока кажется большим и неуклюжим призраком… но всё-таки, надо иметь совесть во всех её проявлениях. Плохая игра с палкой.Брэндон криво усмехнулся, елозя на жёсткой поверхности стула. Он знал главный секрет девушек – они любили получать подарки… Работа не приносила ему денег, нужных для воплощения его сумасшедшей мечты, и паренёк не гнушался ничем: подделкой чеков, чужими кредитками… «мелкими мошенничествами, по закону штата карающимися…» Чёрт! Грифель карандаша сломался от сильного нажима, и впился в подушечку пальца. Капля крови, наливаясь, возникла из маленькой точки. Брэндон облизнулся. Стружки медленно ложились на чистый лист бумаги… Бутылка охлаждённого «пепси» оказалась кстати.«Кэндис, дорогая! Мне надо уехать на пару дней, и я хотел, чтобы ты не беспокоилась. У вас тут здорово поют птицы! Вечеринка не отменяется. Я обещал ребятам устроить грандиозный праздник, и если ты сможешь придти, я буду очень рад. Большое спасибо тебе за гостеприимство…» Глупую поэзию он не отрицал, но сейчас у него не было «стихотворного» настроения, и рука начала уставать от беспрерывного писания. Чёрт… Он потянулся, скрещивая ноги. Роза тёмно-красного цвета печально наблюдала за его манипуляциями. Ничего. Здесь девчонкам не дарят цветы… быть может, его рачительной хозяйке это польстит?
Дверь открылась. Воровато оглянувшись, он сложил записку и сунул её под хрустальную вазу.

– Брэндон!..

Полторы недели, как Брэндон.

Он широко улыбнулся.

– Привет. – спортивная куртка шла ей не меньше, чем королевское платье… наверное. Лана шагнула в прихожую, легкомысленно запустив сумкой в платяной шкаф. Обстановка в маленьком домике была ей привычна. – Я помешала?

– Да нет… я тут один, – он развёл руками, жалея, что под ними нет «хлеба-соли». Эх, чтоб ещё глаза так масляно не блестели!..

– Уже знаю, что один. Все девчонки с фабрики об этом трещали… Кошмар. – она засмеялась. – Кэндис, вроде моей мамочки, наказывала не шалить… Она за тебя замуж хочет. Прибьёт, если узнает, что я тут была…

– Клёво. Я не скажу… – могу я рассчитывать на взаимность и пригласить вас на танец?..