Парни в бронежилетах

Автоколонну интерполовцев ведет, естественно, Тобако, предпочитающий ездить небольшими улицами, но сокращая при этом время пути. И не забывает слегка поиздеваться над другими машинами, взяв вариант езды, пригодный только для его «БМВ» с форсированным двигателем. Тем не менее все доезжают благополучно. Выстраивают на дворовой автостоянке свой автопарк и шумной толпой идут к подъезду. Обращают внимание и на пару черных «Волг», которые припарковались не на стоянке, а прямо на тротуаре. В «Волгах» сидят водители, косо посматривая на интерполовцев. Впрочем, они должны быть предупреждены об их приезде – не сговариваясь, все определяют машины «Альфы». Значит, генерал Астахов уже ждет их. Может быть, и Сережа уже добрался своим ходом. Ему путь недалекий...

* * *

– Начну, пожалуй, я как старший по званию, – предлагает Астахов, когда все рассаживаются.

Впрочем, слово «рассаживаются» не вполне подходит к обстановке, потому что комната жилой квартиры, превращенная стараниями Александры Басаргиной в офис, несколько отличается размерами от кабинета того же генерала Астахова. Здесь, даже при принесенных из жилой квартиры стульях, не хватает места всем, чтобы усесться. Впрочем, народ собрался боевой, привычный к любой обстановке. Они не рассаживаются, а устраиваются. Кто на подлокотниках кресла, кто просто на полу, прислонившись спиной к шкафу, кто на подоконнике, предварительно задернув штору. Действие не обязательное в нынешней обстановке, но выполняемое по привычке к обеспечению личной безопасности.

– У вас и без старшинства все карты в руках, – отвечает Басаргин, не пожелавший сесть, – ему не только лучше думается во время ходьбы, но и лучше слушается. В генеральском кабинете, впрочем, он обычно садится. Здесь же он хозяин и ведет себя так, как ему удобнее.

– Даже две живых карты, не считая полуживых, то есть арестованных... – добавляет Доктор Смерть. – Вам говорить – естественно... Нам остается только задавать вопросы и бросать реплики... Хотя я должен предупредить, что не все реплики будут одобряющими...

– Вам что-то не понравилось в наших действиях? – спрашивает генерал, поднимая в удивлении брови.

Он всегда так удивляется, хотя отлично знает, что ему предстоит выслушать.

– Конечно, и мне, и моим коллегам, – за всех отвечает Басаргин, – не нравится, что мы получаем, как обычно, только часть информации вместо целой концепции. Мы даже не всегда знаем, что вы в курсе ситуации и контролируете ее, в результате чего нам приходится затрачивать множество усилий, чтобы добиться аналогичного результата.

– Это старый разговор, – Владимир Васильевич пытается сгладить ситуацию улыбкой и бросает косой взгляд на Сережу и Джона, которые пристроились в углу, – и я вынужден повторить то, что говорил уже не раз. Мы действуем в первую очередь в интересах собственного государства. И разговор идет не только о государственной безопасности, хотя и об этом. На данном этапе международной обстановки для нашей страны весьма важен престиж. А престиж – это еще и экономические интересы страны, которые наша служба обязана охранять. Вы же – организация международная. Я не сомневаюсь, что все вы, как бывшие российские офицеры, не станете включать в свои отчеты сведения, которые становятся доступны вам во время следственных мероприятий, если сведения эти носят в себе военную или государственную тайну. Мы уже много поработали вместе, и я каждого из вас достаточно хорошо знаю. Потому полностью доверяю. Тем не менее всегда существуют вещи, которые на международном уровне могут рассматриваться вне сопутствующего контекста, что делает их искривленными...

– Это мы понимаем... – говорит Басаргин.

– Что же касается «Пирамиды», то оперативная деятельность этой организации никоим образом афишироваться не может, и наше сотрудничество обусловлено секретным межправительственным протоколом стран – членов Совета Безопасности ООН. Протокол предусматривает невмешательство с нашей стороны и посильную помощь только тогда, когда нас попросят. Точно так же они работают в других странах. Но работа «Пирамиды» не имеет такого контроля, как работа Интерпола, со стороны международных гуманитарных организаций... Вернее, она вообще не имеет контроля, поскольку носит полностью скрытый характер.

– Многословно и непонятно, товарищ генерал, – соглашается Басаргин, – но мы понимаем, что так и надо говорить о «Пирамиде». Поговорим, однако, о делах текущих, ради чего мы здесь и собрались...

Генерал кивает согласно и с облегчением. Ему всегда трудно объяснять парням, которые, по сути дела, выполняют аналогичную с «Альфой» работу, и выполняют ее с риском для жизни, почему их приходится держать на определенной дистанции. И это самому Владимиру Васильевичу не слишком нравится, потому что эти парни ему по большому счету симпатичны.