Парный танец (СИ)

О, гран-при рейтинга. А бывает в рейтингах гран-при? Примерно такие дурацкие мысли бродили в голове Гарри, когда он принял первый – лёгкий – поцелуй. Ладони Люциуса спустились по его спине, чуть задержались на ягодицах, огладили бёдра, а потом легли на грудь. Не прерывая поцелуя, он занялся рубашкой Гарри. Тот и сам не заметил, как оказался на кровати, полураздетый, и настойчивые губы скользили по его шее, а пальцы нежно пощипывали маленькие чувствительные соски. Он судорожно выдохнул, ощущая, как поцелуи влажной змейкой стекли ниже: Люциус увлечённо исследовал его ключицы, грудь и…

- А почему не лев? – горячее дыхание обожгло живот.

- Что? – Гарри приподнялся на локтях. – А, ты про татуировку, – с недавних пор над его пупком вздымался в прыжке маленький бирюзовый дельфинчик. – Сделал неделю назад, в память о море. Я там впервые побывал прошлым летом. На тёплом, в смысле.

Гарри было очень тяжело говорить связными фразами, но Люциус не спешил.

- Первый раз на море, вот как, – задумчиво произнёс он, поглаживая дельфинчика. А потом нагнулся, и Гарри ощутил росчерк острого кончика языка по контуру рисунка. Он закрыл глаза.

- И правда солёный, – выдохнул Люциус.

В следующие несколько минут, Гарри узнал о наличии у себя ещё одной эрогенной зоны – где-то там, в районе дельфинчика. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не вцепиться Люциусу в плечи, умоляя, требуя большего, и тот, конечно, заметил.

- Нравится? – дразнящий след языка протянулся над кромкой джинсов. – Хочешь ещё?

- Иначе бы… я здесь не лежал, – его пока хватало на иронию. Люциус одобрительно хмыкнул. Его ладонь тяжело легла на пах Гарри, сквозь ткань сжимая напряжённый член – сильно, почти грубо. Так, как надо.

- М-м…

- А если я захочу того, от чего ты так мило шарахнулся позавчера – позволишь? – промурлыкал Люциус, слегка двинув рукой.

- Я… да.

- А если захочу большего – тоже? – хватка ослабла, но ладонь сползла ниже, заставляя развести ноги.

- Да…

- Прекрасно, будем считать, что я поймал тебя на слове, – Люциус звонко чмокнул его в живот и стёк с постели. Гарри, перевернувшись на живот, наблюдал. Сначала на спинку кресла аккуратным облаком опустилась рубашка, и Люциус повернулся к нему. Стройный, ближе к худощавому; удлинённые мускулы плавно перекатываются под сливочной кожей; несколько тонких шрамов, словно от Режущего. Хотя, почему «словно»? Скорее всего. Прежде чем сбросить брюки, Люциус извлёк из карманов палочку и нечто маленькое, блестящее. Гарри прищурился.

- Энгоргио, – на постель плюхнулся флакон с чем-то прозрачным.

- О-о-о! – Гарри был в восторге. – Неужели пальмовое масло?

- Именно. Очищенное и обогащённое, рекомендую, – Люциус выскользнул из брюк.

- И давно ты его с собой носишь?

- С первой встречи, – невозмутимо. Гарри прыснул. А потом Люциус разделся полностью, и стало не до смеха. Солнечные лучи тёплой охрой рассыпались по его коже, золотили невидимые светлые волоски на руках, груди и ниже – там, где тяжело качнулся крупный налитой член. Красиво, чёрт. Это было… красиво. Люциус стянул с волос чёрную ленту и, тряхнув волосами, опустился рядом. Гарри вновь перекатился на спину и потянулся к ремню своих джинсов, но Люциус, конечно, захотел раздеть его сам. Джинсы, жалобно звякнув пряжкой, приземлились где-то далеко. Гарри лежал, обнажённый, стараясь не ёжиться под тягучим изучающим взглядом. Наконец Люциус медленно склонился к нему, поцеловал, неторопливо и нежно, погладил по щеке, словно и просил разрешения, и заранее извинялся за что-то. Гарри, не отводя взгляда, развёл ноги и притянул его ближе. На миг они коснулись друг друга – плоть к плоти, а потом Люциус глубоко вздохнул и отстранился, нащупывая флакон с маслом.

Гарри думал, что готов, но лёгкого прикосновения смазанных пальцев оказалось достаточно, чтобы тело предательски напряглось. Чёрт. Он уставился в потолок, стараясь дышать глубже, но получалось не очень. Пальцы замерли.

- Думаешь об Англии? – спросил Люциус.

- Э-э… Что?

- Я говорю: посмотри на меня.

Гарри послушно перевёл взгляд. Люциус тоже смотрел на него, чуть склонив голову.

- Между прочим, и я волнуюсь, – выдал он.

- Ты-то чего? – изумился Гарри.

- Ну как же: не каждый день в твоей постели оказывается национальный герой, – пальцы возобновили деликатные поглаживания.

- А-а, чувствуешь себя причастным к истории? – Гарри улыбался.

- Скорее, как в музее, – указательный палец легонько надавил, проникая внутрь.

- Чёрт, зачем ты это сказал – теперь я кажусь себе мумией.

- Хм, а почему не прекрасным полотном? – теперь улыбался и Люциус.

- Нет уж, должность прекрасного полотна в этой койке занята, – проворчал Гарри, прислушиваясь к своим ощущениям. Неприятно, но не более.

- Потрясающе. Люциус Малфой и койка. Я польщён.

- Нет, а ты чего хотел – с плебеем же связался…