Парный танец (СИ)

После шумного Ламмаса Гарри решил отдохнуть от людей — засел дома в окружении книг и, разумеется, беззаботно катающихся повсюду яблок. Дни стояли тихие, ясные, но не жаркие. Ветерок заносил в окно горьковатый запах костров и первые паутинки. В такую погоду не хочется делать резких движений, да и вообще ничего делать не хочется. Дом сладко дремал, воспаряя над городским шумом, и ни Кричер, ни Гарри не собирались тревожить его покой уборкой. Даже Элоиза приостановила кукушечный геноцид и лишь многообещающе косилась на обитательницу часов — я, мол, тебя достану, но позже. А та, уловив общий настрой, куковала вяло и невпопад. Сквозняк шелестел страницами разбросанных книг, из шкафов выпадали пакеты с фирменной, так ни разу и не надетой одеждой, и посреди всего этого великолепия, в линялых джинсах и любимой футболке, бродил Гарри — повелитель яблок. Ему было слегка неловко перед вечно занятым Люциусом за свою праздность, и он жутко удивился, когда тот объявил, что хочет остаться на Гриммо на несколько дней (“Если ты, конечно, не возражаешь”).

Гарри не возражал.

Поначалу было очень непривычно видеть Люциуса в домашней одежде, знать, что можно никуда не торопиться. Гарри нервничал, пытался изображать радушного хозяина, пока наконец Люциус не призвал его “перестать мельтешить и расслабиться”. Гарри расслабился, да так, что на следующий день отказался идти на кухню и вообще куда бы то ни было. В результате они весь день валялись в спальне и грызли яблоки. Гарри читал или дремал под боком у Люциуса, а тот разбирал спецификации и накладные, писал, высчитывал что-то и иногда принимался рассуждать вслух — была у него такая привычка. Гарри это совершенно не мешало. На огонёк залетела Элоиза, её прельстили черновики Люциуса, разбросанные по постели. Она сгребла смятые пергаменты в угол кровати и нырнула в них с головой.

— Что она делает? — удивился Люциус.

Гарри приоткрыл один глаз.

— Гнездо строит. Твой филин совсем вскружил бедняжке голову. Погоди, сманит его к нам.

— Вот ещё. Гаспара я не отдам. Кто тогда будет почту носить? И потом, одну сову я тебе уже подарил.

— Не считается, ты просто хотел от неё избавиться.

— Неправда, мне нравится эта птица – в ней столько ненависти, — Люциус скрутил жгутом очередной черновик и добавил Элоизе стройматериала. — Надеюсь, миссис Гнездо не будет спать с нами?

— Ну, в доме же два десятка спален, переберёмся.

— Предпочитаю именно эту.

— Значит, переберётся она.

— Ты невероятно великодушен.

— Ага, — Гарри поглядывал на него и думал, что если бы ему вдруг понадобилось доказательство реальности происходящего, то вид босых ступней Люциуса Малфоя подошёл бы как нельзя лучше. Это и ещё шальное яблоко, которое по обыкновению впивалось в лопатку.

— Что смешного?

— Ничего. Хочешь яблочко?

На третий день Люциус запросил еды и попытался вытащить его в город. Разнеженный яблочной ленью Гарри отчаянно сопротивлялся.

— Вставай, — Люциус обнял его и потормошил. — Я голоден, пошли обедать.

Гарри потянулся, прижался теснее и пробормотал:

— Можешь съесть моё ухо.

— Ухо?

— Угу. Левое. Оно мне никогда не нравилось.

Люциус фыркнул и легонько прикусил пожалованную ему мочку.

— М-м… Вкусно. Но мало. Давай и второе.

— Нет, не могу же я совсем без ушей.

— Тогда вставай.

— Может, пиццу закажем?

— Не знаю, что имеется в виду, но уверен: я это есть не буду. Поднимайся.

— Ну попроси Кричера! — Гарри зарылся в подушку.

— Он вечно пересаливает.

— А ты скажи, чтоб не пересаливал.

— Он всё равно делает по-своему.

— Да, старина Кричер такой, ему не поуказываешь... Эй! — Люциусу надоело ждать, и он ловко спихнул Гарри на пол.

— Одевайся, тебе говорят!

— Да ладно, ладно...

В этот момент от Молли пришла посылка — яблочный пирог размером с колесо.

— Не судьба, — довольно резюмировал Гарри, заползая обратно в кровать.

— Опять яблоки, — поморщился Люциус, но от своей доли ароматного воздушного пирога отказываться не стал и даже уделил кусочек Элоизе.

На четвёртый день “каникулы” Люциуса закончились, и он ушёл. А Гарри валялся в постели и думал о том, что произошло за эти полтора месяца. Думал о нём. Вспоминал.

Единственное, что он мог с уверенностью сказать о Люциусе: с ним было хорошо. Не всегда легко, но хорошо — всегда. Хотя, многое ли можно узнать о человеке за какие-то семь недель? Гарри считал, кое-что можно. Например, что он любит кофе. Что предпочитает яблоки грушам. А иногда может прийти без приглашения.