Пароход

– Полагаю, что таксист – кролик от того, что у него много детей.

– Верно, – отозвался Тибо. – Четыре парня и три девочки.

– Нелегко прокормить такую ораву, – заметил Сергей Сергеевич.

– Кролик справляется, – ответил Тибо. – Во-первых, потому что он не лентяй – работает с утра до ночи. И, судя по количеству детей, – Тибо улыбнулся, – ночью он тоже не отдыхает. Во-вторых, потому, что его сыновья работают у моего старшего брата.

– Кошельки таскают? – предположил Алябьев.

– Нет, – Тибо покачал головой. – Они честно зарабатывают, – но более ничего не пояснил.

Пройдя мимо магазина готовой одежды, мужчины завернули за угол дома и оказались в тихом маленьком дворике, куда не доносился шум с оживлённой улицы. Они подошли к каменной лестнице, круто спускавшейся в подвальное помещение дома.

– Не оступитесь, мсье, – предупредил Алябьева Дюран, шагнув на лестницу. – Ступеньки тут очень маленькие и довольно темновато.

Дверь, ведущую в подвал, как разглядел в полумраке Алябьев, можно было смело назвать бронированной. На её косяке была прикреплена тонкая цепочка с грузным болтом. Тибо стукнул этим болтом в железное полотно двери три раза, потом один раз, выждал пять секунд и стукнул ещё три. Дверь открылась. Из-за плеча Дюрана Алябьев увидел: её открыла маленькая белокурая девочка с крупной для её возраста головой. За её спиной была ещё одна дверь, чуть приоткрытая. Из-за этой второй двери пробивался слабый свет.

– Тибо! – радостно воскликнула девочка и протянула к грабителю ручки.

– Здравствуй, кукла, – так же весело приветствовал её Дюран, беря на руки.

– Ты совсем забыл нас, негодник, – ответила девочка каким-то странным детско-взрослым голосом. – Надо тебя отругать.

– Меня ругать, только язык ломать и время терять, – хохотнул Тибо.

Он толкнул свободной рукой вторую дверь и позвал за собой Алябьева. Пока Дюран запирал обе двери, Сергей Сергеевич осмотрелся: он находился в полутёмной маленькой подвальной комнате, где кроме стола с горевшей на нём керосиновой лампой ничего не было. Рядом со столом он рассмотрел ещё одну дверь. Дюран открыл её и снова позвал за собой Алябьева. Теперь они вошли в просторное, ярко освещённое двумя хрустальными люстрами помещение, обставленное шикарной дорогой мебелью. Девочка, по-прежнему сидевшая на руке у Тибо, пристально смотрела на Алябьева, и теперь он тоже хорошенько её разглядел. Это была вовсе не девочка, а маленькая женщина, каких называют карлицами. Её возраст трудно было определить, но, судя по двум морщинкам у губ и властному опытному взгляду, этой кудрявой синеглазой блондинке было никак не меньше сорока лет. Если бы к её голове с вовсе не дурным личиком приделать тело нормальной женщины, то она вполне бы могла претендовать на красотку второй молодости.

Поставив блондинку на ноги, на пышный красный ковёр, Тибо представил ей Алябьева:

– Знакомься, Джули: это мсье Серж, – а потом представил ему женщину: – Знакомьтесь, мсье: это мадам Бланкар. Для своих Кукла-Джули.

– Вижу, что вы, мсье Серж, из благородных будете, однако руку мне целовать не надо, – сказала Кукла, протягивая Алябьеву маленькую ладонь, а потом по-хозяйски обратилась к мужчинам: – Господа будут пить коньяк, шампанское или что-то иное?

– Мы пришли не пить, Джули, – ответил ей Дюран, погладив её по голове. – Мы к старику по делу. Нам нужны крепкие паспорта.

– Сейчас позову его, – сказала та и на кривеньких коротких ножонках шустро убежала за бордовую бархатную ширму.

– Располагайтесь, мсье, – пригласил Алябьева Дюран, сам усаживаясь на диване. – Старик Бланкар в отличие от своей маленькой жены не любит торопиться. А Кукла вечно бегом.

Теперь Сергею Сергеевичу стало понятно, почему у каменной лестницы, ведущей в этот подвал такие узкие и маленькие ступеньки – наверняка сделаны под ноги карлицы Джули. Минут через восемь-десять ширма отодвинулась, и в комнату зашёл сгорбленный старик с седыми волосами до плеч и в прекрасно пошитом чёрном костюме.

– А-а-а… – проскрипел старик, протягивая Тибо руку. – Наконец-то появился…

– Дела были, – поспешил оправдаться Тибо, принимая рукопожатие.

– Вот-вот… Дела… – недовольно пробурчал старик, теперь протягивая руку Алябьеву. – Вы все вспоминаете обо мне, только когда у вас под задницами адское пламя загорится.

– Не обижайся, Ренард, – миролюбиво предложил Тибо. – У нас с мсье действительно были дела и предстоят ещё более важные, – а потом доверительно пояснил: – Я и мсье Алябьев на днях намерены поехать в Россию.

– Что ж не в Америку? – улыбнулся старик, приглашая своих гостей за ширму.

Здесь находилась фотолаборатория, чем-то схожая с фотолабораторией Дюпре Пти, но выглядела она намного богаче: всё казалось в ней новым, только-только купленным. И ещё в лаборатории была крутая лестница, ведущая из подвала на первый этаж. После того, как старик сфотографировал Тибо и Сергея Сергеевича, с лестницы, выбивая вальдшнепиную дробь каблучками, буквально скатилась карлица Джули с подносом. На нём стояла бутылка коньяка, блюдце с маленькими шоколадками и три коньячных бокала.