Пароход

И опять Алябьев подумал: «И всё-таки эта пани русская. Польки так не говорят».

Мужчины вернулись к ужину. Пан Ковальский и Януш до сих пор не возвратились. Отдав женщинам полную корзину найденных рыжих подосиновиков, поужинав и управившись с вечерними делами, Алябьев и Дюран, уходившиеся по лесу, отправились спать.

Так прошёл ещё один день, а утром следующего наконец-то прибыл хозяин хутора с сыном. Они приехали как раз в тот момент, когда Сергей Сергеевич проснулся по своему обыкновению ровно шесть ноль-ноль без всякого будильника.

Алябьев растолкал спавшего Дюрана и напомнил ему:

– Не торопи события, Тибо. На первом месте у нас с тобой дело. Сладится – деньги будут, а с деньгами свататься – это как на медведя с винтовкой идти, не с голыми руками.

– Я помню, мсье. Даже, пожалуй, не с винтовкой – с ручным пулемётом.

Дождавшись, пока пан Ковальский по-семейному поздоровается с женой и дочерью, они вышли из комнаты и тоже поздоровались.

Вернувшиеся из поиска мужчины выглядели устало. Видно было – умаялись.

– Нашли, – сказал Анджей. – Хотя участок и открытый, но пройти можно.

С его слов выходило, что с польской стороны от леса до реки всего 30 шагов. Со стороны Советов от реки до леса столько же, река не широкая, брод – по колено будет. Правда, там по ночам зачастую встречаются польские и советские пограничники, в основном конные, но советские ходят и пешком, всегда с собакой, оттого, верно, и никаких «секретов» на берегах нет. Но встречи дозоров ещё и к лучшему: когда они расходятся – это самое удобное время для перехода кордона. Ещё с обеих сторон границы есть по одному ряду колючей проволоки, однако Януш её уже разрезал и закрепил, так что миновать её затруднений не будет.

– Не сомневайтес, – говорил пан Ковальский, – пройдёте. Я вам дам порошку от собачьего нюха. К рани трава встанет, роса обильная будет – собаки ещче более следов не почуют. На той стороне в лесу вас будет ждать человек. Скажете ему: «Дедушка прислал вам орехов». Он ответит: «Дженкуе. У меня от орехов зубы болят». Так что, панове, нынче днём отдыхаем и к ночи в путь. Детали по дороге ещче уточним. Как вы тут? Особо не скучали, не?

Сергей Сергеевич неопределённо пожал плечами, мол, не знаю, что вам и сказать, и пани Зосия ответила за него:

– Не! Сон оне добже нам помагали. Добже!

Глава VII

Черна была сентябрьская ночь

Потом был отдых: хорошая баня, сытная еда и крепкий здоровый сон. Выспаться нужно было обязательно. Перед ужином приехал верхом тот самый неказистый мужчина, который привёз Алябьева и Дюрана из Столбцов на хутор. Он привёл для них двух гнедых лошадей. После ужина собрались. По настоянию пана Ковальского Сергей Сергеевич и Тибо убрали свои дорожные саквояжи в вещмешки, чтобы было удобнее ехать верхом. В свою очередь Алябьев отдал хозяину хутора свой нательный пояс и пояс Тибо, напичканные валютой, всё-таки решив, что с ними пребывать в Советской России небезопасно и сказав, что в случае их невозвращения, всё содержимое этих поясов принадлежит пану Ковальскому. Копыта коней обмотали тряпками. Всё у этих людей делалось слажено, всё было отработано – любо-дорого посмотреть. Потом Анджей и Януш дозором уехали первыми. Павел – так звали неказистого мужичка, выждав полчаса, тоже дал команду к выезду. Пани Зосия и панна Божена вышли их проводить. Дюран и тут остался верным себе: вновь на прощанье поцеловал дамам руки, и теперь Алябьев заметил, как мать девушки взглянула на него уже довольно благосклонно.

Поехали: первым Павел, затем Тибо, за ним Алябьев, сразу же определивший, что француз сел на лошадь впервые. Пока ехали шагом – куда ни шло, но едва перешли на рысь, Сергею Сергеевичу пришлось учить Дюрана на ходу. Тибо старался, ругаясь про себя, что лучше бы он ограбил парижский Банк Франции, чем сел в седло, однако мало-помалу приноровился.

Сгущалось быстро, и скоро всадников накрыла полная кромешная темнота. Павел надел себе на голову для ориентира белую шапку. И хотя плоховато её было видно, но всё же видно, а то ведь совсем глаз выколи, а мягкий лошадиный топот ещё и слух забивал.

Как никогда черна была та сентябрьская ночь.

Ехали, наверное, около часа, затем Павел велел остановиться и спешиться.

– Так, господа, – сказал он по-русски, снимая свою белую шапку. – Если надо оправиться и покурить, то только сейчас, и то, курить в кулак. Поедем далее – ни одного слова. Будет надо, я сам вам скажу. Поедем в прежнем порядке. Лошади у меня дрессированные, и без поводьев идут гуськом копыто в копыто, так что не бойтесь – не потеряетесь, но если у вас есть опаска, то могу дать верёвку: будете держаться за концы и поддёргивать друг друга для самоуспокоения. В лес заедем, берегите глаза от веток. Есть какие-то вопросы?

– Как вы видите в этой темноте? – спросил Сергей Сергеевич.

– Что мне надо, я прекрасно вижу, – усмехнулся Павел.