Пароль «Аврора»

Даша собиралась вежливо сказать: «Спасибо, я не голодна», – она всегда так говорила. С детства ничто в жизни не ненавидела больше, чем завтраки, обеды и ужины. Весь день могла бы провести, по выражению Валентины Семеновны, «на печенюшках» – но, разумеется, такого удовольствия ей не доставляли. Любовь Леонидовна тщательно следила за рационом питомицы и за каждой проглатываемой ею ложкой.

Джек уподобляться воспитательнице, запихивая в Дашу еду, разумеется, не стал бы, но привычную вежливую фразу Даша почему-то не произнесла. Прислушавшись к себе, поняла вдруг, что и правда испытывает голод.

Орехи и сухари оказались восхитительно вкусными.

– Ты что, орехов никогда не ела? – наблюдая, как Даша разглядывает и пробует крепкие ядрышки, удивился Джек.

Даша задумалась, припоминая.

– Н-нет… – решила она. – А откуда они у тебя?

– В огороде растут. Как морковка.

– Правда?

– Ну. Накопал перед уходом.

Даша не сразу сообразила, что ее опять дурачат, и серьезно кивнула.

– Послушай, – вспомнила она. – Сейчас ведь уже можно сказать? Объясни, наконец, для чего всё это было?

Джек обернулся от печки, ворошил в ней догорающие поленья. Захлопнул дверцу и потрогал кирпичный бок.

– Нагреваться пошла, – будто не услышав вопрос, довольно объявил он. – Теперь точно не замерзнешь.

Даша обиделась:

– Почему ты со мной все время как с маленькой? По-моему, я имею право знать.

Джек отложил кочергу. Подошел к дивану. Взгляд знакомо заострился, как будто адапт пытался разглядеть, что у Даши внутри, ей от этого каждый раз не по себе становилось. Подумалось почему-то, что не так уж сильно она и жаждет узнать правду, но упрямство победило:

– Я убежала с тобой. И я хочу знать, ради чего.

Джек, помедлив, кивнул.

– Ну, окей. Сама напросилась… Бункерный – не у нас.

Даша обомлела:

– А где?

– У Толяна.

– Где?!

– Поселок есть. – Джек махнул рукой в сторону двери. – Отсюда конному – три ночи пути. Главный у них – Толян. Это его бойцы бункерного подстрелили и Сталкера ранили.

Даша нетерпеливо кивнула:

– Это я знаю. Кирюша объяснил Вадиму Александровичу, что они охотились за реактивами, которые вы везли. Только при чем тут…

– И что твой Вадим Александрович сказал? – перебил Джек.

– Сказал, что это варварство. Что это бесчеловечно. И что отныне никаких поступлений товаров из Бункера во Владимир не будет. Только…

– А бункерный? – снова настойчиво перебил Джек. – Ничего не говорил?

– Кирюша рассказывал, что вырваться из засады удалось ему, Сталкеру и Ларе. А возле Владимира остались ты, Олеся и… не помню имени, кто-то еще. Кирюша очень переживал за вас! Я рада, что все хорошо закончилось.

Джек прищурился:

– Как же оно, по-твоему, закончилось?

– Ну, – растерялась Даша, – ты ведь здесь? То есть, вы убежали?

Джек горько рассмеялся. Передразнил:

– «Убежали»… Куда там было бежать? Плешивый нас в плен забрал, всех троих. Меня, Олеську и Гарика.

– Зачем?

– Понравились шибко.

Даша обиделась окончательно.

– Видишь ли, я не в курсе ваших отношений с этим… Толяном. Мне о нем никогда не рассказывали! Откуда я могу знать, для чего ему…

– Чтобы нас на бункерного обменять. Чтобы тот ему лекарство набодяжил.

Поняла Даша не сразу. А поняв, почувствовала, что холодеет.

– То есть… Кирюша сейчас… у него?

– Блин, – рассердился Джек, – песня та же, поет она же! А я о чем талдычу?

– Как же он там оказался?

– Герман отвез.

– Это… когда за ним приезжал?!

– Ну да. Бункерного отвез, а нас с Олеськой забрал.

– Я ничего не понимаю, – помолчав, пожаловалась Даша. – Это происходило с разрешения Вадима Александровича?

– Угу. Пришел, такой, Герман к Вадиму Александровичу и говорит – отдай бункерного, я его на своих бойцов махну! А то им у Толяна надоело чё-то.

Представить себе такой диалог Даша не смогла.

– Вадим Александрович не допустил бы…

– Вот именно, – кивнул Джек. – Потому его никто и не спрашивал. Толян Гарика сжег. Это, которого ты имени не помнишь.

– Что?!

– Что слышала. На солнце выкинул и держал там, пока не помер. И с нами с Олеськой то же самое было бы, если б Герман бункерного не привез. – Джек холодно, с прищуром смотрел на нее.

Даша онемела.

«Этого не может быть, – вертелось в голове, – люди не могут так поступать! Это… это…»

Как бы ей сейчас хотелось, чтобы Джек обманывал! Но он не обманывал. Врать про такое нельзя.

Сжег… На солнце… Живого.

Даша почувствовала, как по щекам потекли слезы.

– Сама напросилась, – обронил Джек.

Слова не выговаривались. Даша молча плакала.

Джек, постояв, присел рядом.

– Вот на хрена было спрашивать? А?

Даша не отвечала, всхлипывая.

– Просила – так теперь не вой, а дальше слушай! По-хорошему Толян бункерного не отпустит, и тот собрался его склады с оружием взорвать. Тогда и сам сбежит, и Толян рыпаться не посмеет. Для того мы с тобой и таскаем это все. Таскали, то есть, теперь-то хрен куда пролезем… Да хорош реветь, говорю! – Джек толкнул Дашу в плечо. – Приют затопишь… Тоже мне, грабительница.

Носового платка в карманах новой одежды не оказалось. Даша отерла щеки рукавом.

– Это очень опасно, – сумела выговорить она. – А если этот… Толян поймет, чем Кирюша занимается?

Джек пожал плечами:

– Ну, пока-то не понял.