Пароль «Аврора»

– С медицинской точки зрения, это была ненаучная фантастика, – устало отозвался он. – А по-простому – чудо, иначе не скажешь. Лично я впервые в жизни наблюдал, как человека силой воли с того света выдернули.

– У этого адапта… какие-то необычные способности?

– У них у всех способности, – проворчал Григорий, – у каждого следующего необычней, чем у предыдущего! Не спрашивайте, Сергей Евгеньевич. Они особо не распространяются, боятся, что исследованиями замучаем. И, если хотите знать мое мнение, правильно делают. Отчего это происходит с ними, что явилось катализатором, мы едва ли выясним, оно сродни «почему все случилось». Максимум, чего добьемся, – определим характер этих способностей – то, что адаптам и без нас хорошо известно.

– И у тебя… неужели нет… исследовательского интереса?

Григорий покачал головой:

– Верите – нет. Я не Вадик, чтобы добираться до сути, что да почему. Предпочитаю работать с готовым материалом. Болен человек – буду лечить. Вот и все.

– Да… ты всегда отличался… практичностью. А этот парень… не пострадал? Когда он… упал, я решил, что дело плохо.

– Пока без сознания. Но пульс ровный, дыхание хорошее. А уж жажда жизни у мерзавца такова, что всем нам с лихвой хватит… Очнется. Думаю, что самое позднее – завтра.

– Кирюша… стабилен?

– Пожалуй. Плох, конечно, но умирать передумал. А это для него сейчас главное.

– Хорошо… Гриша… Ты помнишь, о чем я тебя просил?

Григорий нахмурился.

– Надо быть крупным идиотом для того, чтобы забыть то, о чем вы просили двадцать раз! Сергей Евгеньевич, я все прекрасно помню – во-первых. А во-вторых, я уже объяснял, что вы таким образом себе вредите. Выбросьте этот бред из головы, хорошо?

– Да-да, прости… Отдыхай, Гриша. Ты устал, я вижу.

Григорий потер воспаленные глаза.

– Я прилягу в ординаторской. Если что…

– Конечно. Позову.

– И вы отдыхайте, пожалуйста. Вам нельзя волноваться.

– Гриша… я слишком долго… не волновался. Зря, наверное… Хорошего отдыха. Спасибо.

Глава 22

Бункер. 174 дня после возвращения. Кирилл

– Кирюш… – Его деликатно, но настойчиво теребили за руку. – Кирюша…

– Дашка? – Кирилл пробудился с трудом, сознание было дурным и зыбким. Сон – тяжелый, горячечный – никак не хотел отпускать. – Ты… откуда?

Даша, оглянувшись на дверь, прижала палец к губам:

– Тс-с… Я на минуточку, быстро.

– Где ты была? – опомнился Кирилл. – Почему не приходила?

– Не разрешали.

Не разрешали?.. Как так?.. Почему? Мозги ворочались тяжело.

– Кто не разрешал?

– Все. Велели тебя не беспокоить, сказали, что тебе пока еще очень плохо.

В этот раз приход Кирилла в сознание, после долгих метаний между жизнью и смертью, посещением его всеми обитателями Бункера не ознаменовался. Выныривая из забытья, он видел Вадима и Елену, Сергея Евгеньевича – в инвалидном кресле, улыбающегося так жалко, что хотелось выть – и один раз, до странности натужно, Кирилла посетили Любовь Леонидовна и Олег.

Визиты были скомканы и скоротечны, на тугие расспросы больного – язык почти не слушался, голова гудела – посетители дружно всплескивали руками – потом-потом, тебе нельзя волноваться! И рядом немедленно оказывался Григорий Алексеевич с мерзким питьем наготове, после которого Кирилл снова проваливался в забытье.

Постепенно приходя в себя, Кирилл осознавал всю странность Дашиного визита. Подруга пробралась к нему явно крадучись, мало того – осмелилась разбудить больного! Та Даша, которую он знал, не позволила бы себе подобного никогда.

Кирилл сумел приподняться.

– Даш. Что случилось?

Даша отпрянула:

– Ох… Какой ты стал… – Но быстро взяла себя в руки. – Это ничего, это от солнца… Тебя правда на самую жару выкинули?

– Правда. – Кирилл постарался сосредоточиться. – Неважно… Ты чего тут, в темноте? И почему шепчешь? Что происходит?

Даша торопливой скороговоркой, то и дело сбиваясь, начала почему-то с того, как три месяца назад в Бункере появился Джек. Как показал ей его, Кирилла, письмо и сказал, что нужно пробраться в хранилище, подобрать и изготовить реактивы.

– Это ведь правда? – почему-то всхлипнув, уточнила Даша. – Это ты попросил?

– Конечно, – с трудом поспевая за сбивчивым шепотом, кивнул Кирилл. – Чего ты плачешь?

Даша снова всхлипнула.

– Они сказали… Вадим с Еленой… Сказали, что Жека – вор! Что он меня обманул, и тебя адапты обманули, даже Герман! И сейчас тоже говорят… Что это – вероломство. – Даша снова всхлипнула. – Джек и Сталкер ушли, как только подлечились. Они… Джек сказал, на фиг такое счастье. И меня к тебе не пускают.

– Что-о? – оторопел Кирилл. Непонятно, от чего больше – от «на фиг» из уст Даши, или от «не пускают». – Почему не пускают?

– Не знаю, – оглядываясь на дверь, прошептала Даша, – непонятно всё… Ой! Идет кто-то. Я потом… – и, спорхнув с кровати Кирилла, выскользнула из палаты.

Очень вовремя – на пороге появился Григорий Алексеевич.

– Кирюша, – негромко окликнул он, – ты спишь?

Кирилл не отозвался. Подождал, не шевелясь и не открывая глаз, пока Григорий Алексеевич подойдет к нему. Тронет лоб, поправит капельницу, проворчит что-то себе под нос и уйдет.