Пароль: "Директор"

Конечно, этот аргумент исторически неточен и политически спорен. На практике это означает, что любое сопротивление режиму со стороны крайне левых являлось насаждением коммунизма и пособничеством советскому противнику; в результате чего государственная измена, означавшая внутриполитические действия, направленные на свержение руководства государства, и предательская деятельность, состоявшая в сотрудничестве с врагом, и шпионаж в его пользу ничем друг от друга не отличались.

И тем не менее все их аргументы утверждают, что ни при каких обстоятельствах нельзя утверждать о принадлежности членов «Красной капеллы» к внутренней политической организации. Те, кто безусловно принимает Третий рейх как истинно германское государство, игнорируя его специфические, присущие только нацизму, черты, не могут согласиться существованием людей, готовых с ним бороться из-за неприятия некоторых его проявлений.

Именно эта грань разделяет деятельность «Красной капеллы» в Третьем рейхе от подобных случаев предательства интересов страны или правительства в других странах. За оказание помощи или потворство врагу в союзнических державах закон предусматривал суровое наказание (хотя в большинстве случаев смертная казнь исключалась). Однако суд в этих странах четко различал предательство интересов страны и измену правительству. Если человек действовал из добрых побуждений по отношению к своей стране, на него никто не навешивал клеймо предателя.

Редера нельзя обвинить за привлечение к суду коммунистических шпионов. Он был прокурором, обязанным соблюдать соответствующие инструкции, и мог действовать только в рамках существовавшего законодательства. Более того, ему ни при каких обстоятельствах нельзя было нарушить ни одной статьи гражданского или военного законодательства. Единственным обвинением, которое могли выставить против него история или человечество, является его чересчур рьяные требования смертной казни для людей, никогда не участвовавших в шпионской деятельности Шульце-Бойзена, и даже тех, кто её не одобрял и отмежевался от руководителя организации.

Но подобная деятельность вряд ли доставляла Редеру удовольствие. Он поступал в соответствии с инструкциями своих хозяев, хотя в его поступках необходимо отметить предосудительное рвение, с которым подчиненные рабски выполняют приказы руководства, особенно если оно способствует удовлетворению их собственных амбиций. Редер постоянно уступал соблазну приписать Шульце-Бойзену и его товарищам низменные мотивы.

Манфред Редер решил доказать, что эти люди действовали из разных побуждений, но лишь за исключением самого главного, без которого история «Красной капеллы» не имеет никакого смысла — политического сопротивления. Для Редера любое подтверждение того факта, что «Красная капелла» формировалась как антигитлеровская организация Сопротивления, было и остается «исторической фальсификацией». В его глазах эта организация являлась «тайным врагом, затаившимся в своем логове и орудовавшим самыми грязными методами, в то же время пустословя о свободе, человечности и патриотизме».

После двух недель пристального изучения материалов дела Редер составил для себя картину грандиозного преступного тайного заговора. В этом грязном деле «активно участвовали профессиональные игроки, коммунистические фанатики, сбитые с толку себялюбцы, наркоманы, потерявшие веру буржуа, убежденные анархисты, единственным побуждением которых была жажда воплощения своих преступных замыслов; коммунисты-заговорщики действовали в качестве курьеров, агентов, диверсантов, перебежчиков и эмигрантов».

Имелись ли у них какие-либо побудительные мотивы кроме тех, что присущи коммунистам-догматикам? Единственным ответом Редера было решительное «нет». Все идеалистические побуждения этих людей он как убежденный антибольшевик объяснял одним: все без исключения коммунисты закоснелые фанатики, всегда готовые принести себя в жертву Москве.

По делу члена КПГ Вильгельма Гуддорфа Крель всегда готов был клятвенно утверждать, «что тот действовал как идеалист и только из политических убеждений», и в этом он несомненно получил поддержку Редера. Надо отдать должное — сам Редер свидетельствовал в пользу агента-парашютиста Генриха Коэнена. Другие «аппаратчики» мирового коммунистического движения также получили достойную оценку: обвинение, похоже, вряд ли стремилось дать им объективную характеристику, пытаясь доказать, что «Красная капелла» действовала не против нацистского государства, а против Германии как таковой.