Пароль: рододендрон

-- Так и знал, что она замешана, -- сказал Валентин, впрочем, с таким видом, будто я ничего не вижу и не слышу, и вообще я так, предмет мебели. Наконец, он таки соизволил обратиться непосредственно ко мне. -- Говорить будешь?

А я зачем, по-вашему, пришла?

-- Угу, -- закивала я с самым смиренным видом.

-- В мой кабинет, -- распорядился Валентин и вышел в боковую дверь.

Значит, кабинет у него тут, наверное, дедов присвоил...

Я не додумала мысль, один из здоровяков взял меня за локоть, заставив встать, и повел вслед за "боссом".

***

"Кабинет" выглядел именно как кабинет. Небольшая комната. Письменный стол справа от большого окна, дающего помещению много света, кресло для посетителей, книжный стеллаж во всю стену и бар в углу. Ничего лишнего, не считая еще одного огромного изображения цветка (да сколько можно-то?!)

Валентин занял место за столом, меня усадили в кресло для посетителей, охранник встал у двери, заранее отрезая мне путь к бегству.

-- Итак, -- нынешний хозяин кабинета устремил на меня взгляд, -- что тебе известно об артефакте?

Странно, поймала я себя на мысли, у Алекса глаза точно такого же цвета, серые, но мне никогда не хотелось назвать их стальными. Сейчас же на меня будто направили сразу два дула.

-- Я знаю, где он, -- ответила я. Врать не буду, но сразу все карты не раскрою.

Я думала, Валентин тут же спросит, где булавка, но он почему-то просто разозлился.

-- У Алекса тяга к бездарным бабам, -- совершенно беспардонно изрек он. -- Вот открой мне секрет, мне просто интересно, почему ты влезла во все это? Что он тебе обещал? Любви? Денег?

В том-то и дело, что он мне вообще ничего не обещал.

-- Какая разница? -- ответила я. -- Вы же все равно уже пришли к выводу, что меня купили, -- пусть говорит, как хочет, а меня с ним официально не знакомили, а потому буду обращаться на "вы".

-- Втюрилась, значит, -- ой, как грубо. -- Братец умеет быть обаятельным, знаю.

Я смотрела на Валентина, не пытаясь скрыть презрения в своем взгляде. Как к животным относится? Похоже, меня он принял не просто за какое-то там животное, а за вполне конкретное -- тупую болонку.

В одном Валентин оказался прав, Алекс умеет быть обаятельным, во всяком случае, обаятельнее этом хама и грубияна в сто раз.

-- Ты хоть знаешь, что он женат? -- продолжал тот.

-- Знаю, -- я и бровью не повела.

Правда, я почему-то думала, что Алекс в разводе, хотя, вспоминая сейчас наш разговор о его меркантильной супруге, я поняла, что слово "развод" не было произнесено ни разу.

Да и вообще, какая мне разница? На что рассчитывал этот тип, просвещая меня? Что я, как истинная болонка, воспылаю праведным гневом, возненавижу Алекса, которого, кстати, по его убеждению, я люблю без памяти, и предам его в мгновение ока? Честно говоря, бред какой-то, даже для болонки и то нерелевантное поведение получается.

Но своим ответом мне все же удалось его удивить. Кажется, Валентин очень рассчитывал, что о жене Алекса мне ничего неизвестно.

-- А, ладно, -- отмахнулся он. -- Мне, по сути, плевать. Нечего лясы точить. Итак, -- он подался вперед, облокотившись о стол, -- ты расскажешь, где булавка, по-хорошему или попросить ребят сделать по-плохому?

-- А если по-хорошему, отпустишь? -- прямо спросила я.

Я уже поняла, что фокус не удался. Рассчитывать на то, что Валентин проговорится и скажет нечто полезное, не приходилось, не такой он человек, очень самонадеянно было считать человека глупее себя до встречи с ним. Побывав же в этом месте, я выяснила только, что дед Алекса любил светлую мебель и цветы, о чем сам Алекс не мог не знать. А раз так, нужно попробовать выкрутиться и уйти отсюда с головой на плечах.

Я очень надеялась, что Алекс не ошибся, и его брат правда не будет со мной ничего делать, если я отдам ему булавку.

-- Отпущу, -- пообещал Валентин, довольно улыбаясь.

Отпустит-отпустит-отпустит...

-- Хорошо, -- кивнула я, поверив, -- она у меня, -- действительно, зачем ему нужна я, если у него будет то, за чем он так отчаянно охотился?

Я вытащила правый рукав свитера из-под куртки, завернула и отстегнула булавку, прицепленную к его внутренней стороне. Глаза Валентина вспыхнули, и он практически вырвал желанную вещь из моих рук. Отлично, надеюсь, я успею уйти, пока он...

-- Я могу идти? -- я поднялась из глубокого кресла.

-- Нет, -- сверкнул Валентин белозубой улыбкой, еще раз доказывая, что переоценивать свою хитрость никогда не стоит.

Как там в поговорке? Никогда не считай, что ты самый умный в комнате, особенно, если ты не самый умный в комнате.

-- Сверни ей шею, -- жестко распорядился старший Лазовский, кивнув человеку у двери, улыбка на его губах бесследно пропала. -- Алекс себе новую заведет, а нам свидетели не нужны.

Мое сердце ухнуло вниз. Боже, ну почему мы все умные задним числом? Алекс же просил не геройствовать. А сейчас он будет считать себя виноватым в моей смерти...

Стоп! Какой такой смерти? Нет, я не согласна, я не хочу умирать.

Верзила шагнул ко мне. Что я могу? Ударить? Выцарапать глаза? Плюнуть на лысину? Вообще не смешно.