Пароль: рододендрон

— Что, не болит? — удивилась я вслух, у ставившись на рваный на боку свитер.

— Нет, — отмахнулся он, — на мне все быстро заживает.

Я только пожала плечами. Если врет и храбрится, его дело, кто этих мужиков поймет.

Я нарезала бутерброды, налила кофе и тоже села. Встретилась с гостем взглядом. Нет, вряд ли, просто бравада, больным он, и правда, не выглядел.

— Зовут-то тебя как? — совершенно беспардонно спросила я, расценив, что после общего полотенца официоз можно опустить.

— Алекс, — ответили мне.

Я чуть не захлебнулась кофе.

— Батюшка, мы, чай, в России.

Но тот даже не смутился.

— Часто мотаюсь по загранице, — пояснил он, — так удобнее, не привыкать каждый раз.

— Бизнесмен, значит?

Алекс сделал в воздухе неопределенный жест рукой с бутербродом.

— Вроде того.

— И порезали тебя тоже по делам бизнеса? — не то что мне было на самом деле интересно, но надо же поддержать беседу.

— Ага, — беззаботность его тона плохо сочеталась с тем количеством крови, что он вчера потерял на лестничной площадке. — Не сошлись с партнерами во мнении. Ты, кстати, не представилась.

Только сейчас я поняла, что мы как-то сразу перешли на «ты», но отматывать пленку назад было, мягко говоря, поздновато.

— Кира, — ответила я и, предполагая дальнейший вопрос, пояснила: — Я переводчик, спасением умирающих обычно не занимаюсь.

— Зря, у тебя отлично получилось.

Я прикусила губу, чтобы не ляпнуть какую-нибудь резкость. Я вчера чуть не поседела, а он шутить изволит.

Но мне не пришлось ничего говорить, кажется, мой новый знакомец понял все по взгляду.

— Извини, — впервые смутился он, — я тебя вчера напугал. Спасибо за помощь, правда.

Его голос звучал искренне. Что ж, поблагодарил, и будет, не деньги же мне с него брать за спасение.

Я хотела сказать что-нибудь вроде неоригинального: «не за что» или «не стоит благодарности», но не успела. Из спальни раздался кошачий то ли крик, то ли стон.

Алекс напрягся.

— Что это?

— Кот, — ответила я очевидное, не собираясь ничего объяснять, потому что от этого звука глаза и так были на мокром месте, не хватало еще незнакомому человеку плакаться в жилетку. — Вот что, — решила я, отставляя от себя кружку, — нам с ним в ветлечебницу нужно, так что не сочти, что выгоняю, но...

— Понял, — к моему облегчению, Алекс спорить не стал. — Вот только... — он перевел взгляд на свою порванную одежду.

— Что? — не поняла я. — Все твое, в карманах ничего не было, так что все на месте.

— Дыры немного лишние.

Ну, извини, гость дорогой, я тебе не швея...

— Нитки с иголкой одолжишь?

Мои брови уважительно поползли вверх. Вот же кому-то повезло: мужик, умеющий шить — та еще находка. Костя вот мог до посинения носить дырявые носки и пилить мне мозги, что я за ним не ухаживаю.

— Одолжу, — благосклонно ответила я, вставая. — Ты шей, а я за машиной схожу, потом за Нафаней вернусь.

— Отлично, — расплылся Алекс в улыбке.

* * *

Как решили, так и сделали. Сначала мне было страшно оставлять у себя в квартире незнакомого человека, но потом я подумала и отмахнулась от этих мыслей. Что у меня красть? Половину вещей Костя вчера и так вынес, а деньги и документы я на всякий случай засунула себе в сумочку.

Когда я пригнала свой автомобиль со стоянки и снова вернулась, в квартире стояла звенящая тишина. Мне даже показалось, что Алекс ушел, не прощаясь, и не могу сказать, что меня это расстроило.

Но нет, каково же было мое удивление, когда новый знакомец оказался в моей спальне. Вот же наглец!

А когда я увидела, чем он занят, я и вовсе потеряла дар речи: Алекс сидел на корточках и с задумчивым видом гладил Нафаню. Моего. Умирающего. Кота.

— Что ты делаешь? — льда в моем голосе хватило бы, чтобы утопить десять «Титаников».

— Ничего, — Алекс тут же убрал руки и легко вскочил с пола. Попрыгунчик, блин. — Я уже ухожу.

— Счастливо, — отозвалась я, все еще пытаясь усмирить нахлынувшее раздражение. Ну, должны же быть границы наглости, зачем трогать умирающего?

Наверное, Алекс все понял по моему тону, потому что больше ничего не сказал, я только слышала, как хлопнула входная дверь.

Он же без денег и без верхней одежды! Но спохватилась я поздно, не бежать же за ним? Не из скромных, попросил бы на проезд, если нужно.

Отбросив мысли о незваном госте куда подальше, я аккуратно уложила Нафаньку в переноску и отправилась провожать его в последний путь.

* * *

Воскресенье, ветлечебница забита. Пришлось целых два часа сидеть в очереди. Как же это неправильно и несправедливо: ждать несколько часов, чтобы дождаться своей очереди на смерть.

Нафаня даже проснулся и беспокойно крутился по переноске. Наверное, опять больно. Ничего, маленький, недолго тебе страдать, потерпи...

Когда доктор забирал Нафаньку, я вскинулась во внезапном порыве.

— Сделайте еще раз УЗИ, — попросила я, кусая губы, — чтобы наверняка...

Я знала, что надежды нет, но не убедиться в последний раз не могла.

Ветеринар понимающе кивнул и унес мое сокровище. Пустят ли меня к нему еще, чтобы попрощаться? Или просто сделают укол за закрытыми дверями, дабы не задерживать очередь?