Пароль: «Тишина над Балтикой»

— В Дрездене она появилась в момент, когда войска карателя-генерала Мюллера заняли столицу красной Саксонии. Как солдат, она поняла необходимость отступления. Уехала в Берлин, ходила с рабочими на демонстрации, часами стояла с голодными в очередях у лавок, чтобы за миллионы марок купить кусок хлеба, бывала в больницах, переполненных изможденными работницами. Жила среди рабочих масс Берлина, которые были ей также близки, как пролетарские массы Петрограда, как матросы Балтийского флота. Я в Берлине жил конспиративно, встречаясь лишь с партийными лидерами, которые не могут напрямую общаться с революционными рабочими. Наконец мы подготовили наш приезд в Гамбург, здесь у Ларисы есть возможность описать для германского и мирового пролетариата историю борьбы гамбургских рабочих. По решению ЦК, гамбургский пролетариат в ближайшие дни должен выйти на баррикады, тем самым подать сигнал к вооруженному восстанию по всей стране.

Лариса наклонилась над столиком и доверительно прошептала:

— Мы с Карлом контролируем деньги Коминтерна на помощь германским коммунистам.

Радек укоризненно взглянул на спутницу и тихо сказал:

— Лариса, никогда не говори об этом вслух.

«Ну прямо-таки асы конспирации», — иронично подумал Тихонов, а вслух спросил:

— Возможно, вам требуется какая-то помощь от меня?

Ответила Лариса:

— Спасибо, Вольдемар. Мы обеспечены всем необходимым: документами, деньгами и связью с немецкими товарищами. Нам ничего не надо. Более того, в Исполкоме Коминтерна один работник, по-видимому, из ваших, инструктировал нас, чтобы мы не вступали в контакты с официальными представителями Советского Союза в Германии. Так что будем считать нашу встречу случайностью.

Для Тихонова, который проверил, нет ли за ними «хвоста», эта случайная встреча была не просто нежелательной, но и опасной. За представителями Коминтерна по пятам могли ходить шпики, и он бы попал под их наблюдение. Только сумбур предреволюционных дней, когда полиция не знала, за что хвататься, помог избежать больших неприятностей. Беспокойство Тихонова прошло лишь после тщательной проверки, что за ним нет слежки.

Он удивлялся, как получилось так, что уже в который раз за прошедшие годы судьба сталкивает его с этой непредсказуемой, но замечательной женщиной, неизменно притягивающей внимание окружающих людей. Глядя вслед странной паре, уходящей вдаль по темной улице Гамбурга, он думал лишь о том, почему эта красавица поменяла богатыря-мужа на рыжего тонконогого карлика в очках и чуднóй фуражке на густой шевелюре.

3

Бои гамбургских рабочих на баррикадах с 23 по 25 октября 1923 года закончились поражением восставших. Их вождь Эрнст Тельман был вынужден скрываться в подполье, а участников выступлений разыскивали и бросали в тюрьмы. Германия не поддержала гамбургское восстание, потому что руководители Коммунистической партии решили не рисковать. Тихонов оказался невольным свидетелем этих событий, хотя всячески старался находиться в стороне. Перед ним стояли важные задачи в области разведки: необходимо было восстановить связь с разведчиком «Ферзь».

В городе Киль на стене дома возле трамвайной остановки вновь появился нарисованный угольком значок скифской стрелы, обращенной острием вверх. «Ферзь» понял, что в ближайшую субботу ему предстоит встреча с представителем руководства военной разведки. Вряд ли на сей раз появится Стрельцов, скорее следует ожидать связного из Советской России. Сколько лет «Ферзь» готовился к такому событию, а теперь неожиданно для себя разволновался.

Кто придет на встречу, думал он, с какими задачами пожалует, с каким отношением к нему, источнику информации. Научившийся сдерживать проявление собственных эмоций, он оставался обычным человеком, и естественное любопытство по отношению к встрече имелось. «Ферзь», Иоганн Таубе, или Иван, как звали его товарищи в Морском корпусе и сослуживцы на корабле, немец по крови, считал себя русским по духу, по убеждениям. Он мог бы не ходить на встречу и отказаться от дальнейшего сотрудничества, навсегда оставшись в Германии. Видимо, много своего внесли русские женщины, пришедшие в немецкую семью Таубе, раз и у деда, и у отца, и у него с братом служение России считалось делом чести и сменить свою родину на другую страну никому в голову не приходило. Российской империи, которой он присягал на верность, не существовало. Теперь в России новая власть, но он готов ответить согласием на предложение представителя советской военной разведки продолжить нелегальную разведывательную работу столько, сколько потребуется. Но и сам потребует гарантию свободного возвращения в Россию, в Петроград, после выполнения поставленных задач.