Паровой дом

Повернув назад, он прошел путем дозоров вдоль городских стен и, отойдя шагов на двести, взобрался на внутреннюю отлогость рва укрепления, чтобы достичь верхней части вала, гребень которого снаружи возвышался футов на пятьдесят над рвом, отделявшим эскарп от контр-эскарпа.

Это была почти отвесная стена без карнизов и каких-либо точек опоры. Достигнуть дна без риска было невозможно. Веревка, конечно, позволила бы отважиться на попытку спуститься, но пояс, охватывающий талию факира, имел не более нескольких футов длины и не мог дать ему возможность добраться к подножию вала.

Факир на мгновение остановился, осмотрелся и решил, что он должен предпринять. На гребне вала виднелось несколько куполов, образованных листвой и ветвями больших деревьев, окружающих целой рамкой растительности весь Аурангабад. От куполов отделялись длинные ветви, гибкие и прочные, из которых, пожалуй, можно извлечь пользу для того, чтобы достичь дна рва, хотя и с большим риском.

Факир, как только эта мысль пришла ему в голову, не колеблясь, исчез над одним из этих куполов, и вскоре появился снова, снаружи стены, вися на длинной ветви на одну треть от ее начала. Как только ветвь согнулась настолько, что почти касалась наружного обреза стены, факир начал понемногу скользить вниз, как бы спускаясь по канату. Он достиг почти половины высоты эскарпа, но до низа ему еще оставалось футов около тридцати.

Вдруг множество огней прорезали темноту. Загремели выстрелы: беглец был замечен солдатами караула; они открыли огонь, но в темноте попасть было трудно. Однако одна из пуль ударила в ветку, которая поддерживала факира, и надломила ее в двух дюймах от его головы. Двадцать секунд спустя ветка обломилась, и факир свалился в ров. Другой бы убился, но он был здоров и невредим. Встать, взобраться на откос контр-эскарна среди нового града пуль и исчезнуть в ночной темноте — для беглеца было простой игрушкой.

Мили две он прошел незамеченным вдоль расположения английских войск, размещенных в казармах вне Аурангабада.

Пройдя еще шагов двести, он остановился и, обернувшись, грозно протянул к городу свою изувеченную руку, и следующие слова сорвались с его губ:

— Несчастье тем, кто попадет в руки Данду-Пана! Англичане, вы не покончили еще с Нана Сахибом.

Имя Нана Сахиба внушало наибольший ужас изо всех, которыми революция 1857 года создала себе кровавую известность. Набоб произнес его еще раз как гордый вызов завоевателям Индии.

Глава вторая. ПОЛКОВНИК МУНРО

— Дорогой Моклер, — обратился ко мне инженер Банкс, — что же вы ни слова не говорите о вашем путешествии! Можно подумать, вы все еще в Париже! Ну, как ваше мнение об Индии?

— Об Индии, — ответил я, — можно сказать что-нибудь верное, по меньшей мере взглянув на нее.

— Вот тебе и раз! — воскликнул инженер. — Что же вы делали, позвольте вас спросить, проездом от Бомбея до Калькутты? Вы ослепли, что ли?

— Положим, не ослеп — мой милый Банкс, но во все время переезда находился в каком-то одурении.

— Одурении?

— Именно. Меня ослепили дым, пыль, а более всего быстрота путешествия. Я далек от порицания железных дорог, так как сооружение их — ваша профессия, милый Банкс, но забиться в угол вагона, не иметь поля зрения шире оконного стекла, нестись день и ночь со средней быстротой десяти миль в час, то летя по виадукам в обществе орлов и коршунов или спускаясь в туннели в сотоварищество крыс и полевых мышей, останавливаться только на станциях, как две капли воды похожих одна на другую, видеть в городах лишь стены да шпили минаретов, нестись среди оглушительного пыхтения локомотива, свиста паровика, визга рельсов и стона колес, неужели все это можно назвать путешествием!?

— Ответьте-ка, Банкс, если сумеете! — воскликнул капитан Год. — А вы что скажете, полковник?

Полковник, к которому относился вопрос капитана Ф Года, наклонив слегка голову, ограничился следующими словами:

— Мне любопытно послушать, что ответит на это господину Моклеру наш гость.

— Меня это вовсе не удивляет, — ответил Банкс. — И я признаюсь, что господин Моклер прав во всех отношениях.

— Если так, — воскликнул капитан Год, — к чему же вы строите железные дороги?!

— Чтобы доставить вам, капитан, возможность переноситься из Калькутты в Бомбей в шестьдесят часов, если вы спешите.

— Я никуда и никогда не спешу.

— Если так, путешествуйте по Грейт-Транк-Роуд, отправляйтесь по ней, и вдобавок отправляйтесь пешком.

— Я это и намерен сделать.

— Когда?

— Когда полковник согласится сопутствовать мне в маленькой прогулке по полуострову, миль в восемьсот или девятьсот.

Полковник удовольствовался слабой улыбкой и снова погрузился в одну из тех продолжительных дум, из которых лучшим друзьям, в том числе инженеру Банксу и капитану Году, с трудом удавалось выводить его иногда.