Паровой каток

— Ладно. Хотел бы ты получить такую работу, где бы сам распоряжался своим временем — и даже тем, чем тебе заниматься?

— Нужно сказать, это очень интересно, сержант. А что за работа?

— Сейчас мы проверим твои способности, — ответил Зонди. — Будь внимателен.

Муса вначале не понял. Но до него сразу дошло, когда Зонди достал из кармана две однорандовых банкноты и сунул их меж страниц «Энциклопедии».

— Приличные деньги и никаких налогов, — шутливо подчеркнул Зонди.

— И чертовски опасные. Я мыслитель, а не человек действия, сержант.

— Это ерунда, Муса, нечего бояться. Я не думаю, что человек с твоим умом может попасться тем типам, что меня интересуют.

Муса поморщился.

— Всякое случается — протянул он польщенно, но осторожно.

— Но вряд ли случится снова, особенно теперь, когда ты столькому научился. Ну, как? Для тебя это может быть и маленькой местью, если договоримся.

Муса пролистал том до банкнот.

— А это за что? — спросил он.

— За подсказку насчет машины из Лесото.

— Так это вам помогло?

— Пока ещё нет — нужно узнать побольше и быстро. Так что наш маленький подарок можешь считать залогом, если хочешь.

Говоря это, Зонди взял какую-то книжонку и удивленно взглянул на обложку.

— Джеймс Бонд, — заметил Муса. — Ты о нем что-нибудь читал? Неплохо.

— Я о нем слышал, — ответил Зонди и небрежно воткнул книгу на место.

Муса надолго задержал взгляд на блондинке, сомлевшей в объятиях Бонда.

— Ну, мне нужно возвращаться, — бросил Зонди от дверей. — А с этим делом надо бы поскорее. Может, ты успеешь до вечера, а, Муса?

Запах цветов был слишком силен. Крамера начинало от него тошнить, пока на складе похоронной конторы сидел возле миссис Джонсон, дожидаясь, пока та выплачется. Потом он решил зайти к фартингу, заодно и записать его показания.

— Ей там удобно? — спросил Фартинг, когда он подошел к стойке. — Меня так удивило, когда вы сказали, что наш выставочный зал не подходит. Никогда бы не подумал!

— Имя? — невозмутимо спросил Крамер.

— Джонатан Фартинг.

— Адрес?

— Я живу здесь, за магазином.

— Вы забирали ту девушку с Барнато Стрит?

— Да, я организовывал перевозку.

— Один?

— У нас есть одна из самых современных каталок, с поручнями и колесами.

— Понимаю. В связи с этим вы ничего не припоминаете?

— Все шло очень гладко. Там я её погрузил, тут выгрузил.

— Мне кажется, вы не относитесь всерьез к своей профессии?

— Честно говоря, лейтенант, меня эта сторона дела не слишком занимает. Меня скорее интересует…

— Меня это не интересует, Фартинг. Расскажите мне, что вы видели в доме.

— Ну, все обставлено было со вкусом, да? В спальне — очень красивые шторы, я Бог весть сколько ищу такие. Крамер тяжело вздохнул.

— А девушка? Ну, меня удивило, что она лежит так спокойно и аккуратно: и покрывало на постели, и все вокруг нетронуто. Да, ещё я чуть не забыл — я погасил её ночник.

— Он был включен?

— Да, но только он один. Только потом я заметил, что все остальное выключено.

— Но отпечатков пальцев вы не оставили. Как это?

— Можно сказать, разница между старой и новой школами. Я всегда в перчатках.

— Ага. — Крамер закрыл блокнот.

— Пожалуй, все, Фартинг. Но вот что скажите мне: почему вы не занялись мисс Ле Руке сами, а оставили это Абботу?

— Ну, на холоде это не к спеху. Кроме того…

— Да-да?

— Я лично предпочитаю с женщинами не работать.

— А Аббот?

Но в эту минуту вошли три местных почтальона, у которых был выходной, все трое примерно одного роста, собираясь переодеться в форму носильщиков и заработать себе на пиво. Извинились за четвертого, который не смог прийти, — заболел.

Крамеру пришлось оставить Фартинга, в панике кинувшегося искать замену, и вернуться взглянуть, как там миссис Джонсон. Та сидела совершенно прямо, глаза сухие, уже без шляпки.

— Кто-то мою девоньку убил, — встретила она его.

— Да. И теперь вы поможете нам выяснить, кто это был?

— Если смогу.

— Спасибо, миссис Джонсон.

— На самом деле меня зовут Френсис. Джонсон — моя девичья фамилия.

— Но все-таки Гледис?

— Да.

— Отлично, Гледис, так будет лучше. Ваша дочь выдавала себя за белую.

Миссис Френсис едва заметно улыбнулась.

— Можно это назвать и так.

— Ловко у неё получалось, — заметил Крамер. — Нигде в доме — никаких следов её прошлого. И шпион бы не сумел лучше. Единственное, что я нашел — маленькая фотография.

— Где она была?

— В медальоне сердечком.

Женщина закусила губу.

— На ней был её отец.

— Послушайте, Гледис, было бы лучше начать с самого начала.

— Это необходимо?

— Мне это может помочь понять все остальное.

На неё это явно произвело впечатление. Крамер уселся в кресло, которое Фартинг притащил из часовни, и начал писать.

— Родились вы в Кейптауне?

Ее невеселый смех весьма удивил его.

— Почему вы, белые, считаете, что все цветные родились в Кейптауне?

— А где тогда?

— В Дурбане.

— И?

И авторучка Крамера уже почти коснулась бумаги, чтобы записать дату рождения. Но через миг рука его упала вниз.

— И родилась я белой, — сказала миссис Френсис. — Все мы родились белыми. Вся семья. И так белыми мы и жили.

Глава одиннадцатая