Партия, которую создал Иисус

   Не трудно заметить, что всех исследователей, берущихся за историю Страстей Господних, приводят в замешательство разногласия среди древних авторов. Если Иосиф Флавий и Филон Александрийский единодушно утверждают, что Пилат был жестокий и бессердечный правитель, отправивший на смерть множество безвинных людей, то евангелисты столь же уверенно говорят, что он до последнего момента старался спасти Иисуса от казни. Это так не вяжется одно с другим, что у исследователей буквально голова идёт кругом. Не верить Флавию и Филону они не смеют, поскольку труды этих античных писателей лежат в основе всех наших знаний о древнем Израиле. Если не верить им, то — кому же?! По этой причине исследователям остаётся одно из двух: либо объявить свидетельства евангелистов нелепой выдумкой (многие так и делают), либо признать, что «злой и страшный» Понтий Пилат по какой-то неизвестной причине на короткое время перестал быть самим собой (резко подобрел), а после казни Иисуса снова стал прежним злодеем — точь в точь как в знаменитой истории про доктора Джекила и мистера Хайда!

2.

   Есть, однако, ещё один, третий вариант, который может примирить евангелистов с Филоном и Флавием. Если Понтий Пилат изображён в Евангелиях делающим доброе дело для Иисуса, то это вовсе не означает, что он изменил своим привычкам и перестал быть таким, каким его изобразили Иосиф Флавий и Филон, — злым и бессердечным тираном. А что если он спасал Иисуса вовсе не из альтруистических побуждений, а по каким-то гораздо более прозаическим или даже меркантильным соображениям?

   Давайте ещё раз внимательно перечитаем сочинение Филона «О посольстве к Гаю», в котором цитируется письмо царя Ирода Агриппы I к императору Калигуле. Начнём прямо с того места, где евреи грозят Пилату, что отправят посольство в Рим и пожалуются императору на все его бесчинства и злоупотребления: «Последнее особенно смутило Пилата, он испугался, как бы евреи в самом деле не отправили посольство и не обнаружили других сторон его правленья, поведав о взятках...» {186}.

   Стоп! Дальше можно не продолжать: взятка! Вот что могло заставить Пилата так упорно выгораживать Христа, несмотря на яростное сопротивление первосвященников и книжников. Видимо, ещё накануне суда кто-то из друзей Иисуса побывал у Понтия Пилата, и, предложив денег, добился от прокуратора согласия выпустить узника.

   На мой взгляд, эта гипотеза предпочтительнее всех тех, которые мы только что рассматривали. Во-первых, она не противоречит тому, что мы знаем о Понтии Пилате от Иосифа Флавия и Филона Александрийского, а они утверждают, что он был махровый взяточник.

   Во-вторых, эта гипотеза не противоречит и евангельским текстам. Пытаясь за щедрую мзду спасти Иисуса от казни, Пилат оставался всё тем же жестоким и продажным правителем, каким его изобразили в своих сочинениях Филон и Иосиф Флавий. Личность Иисуса не интересовала Пилата в тот момент совершенно — ему нужны были только деньги. Так что, если мы примем эту гипотезу, то кажущееся неразрешимым противоречие между евангельскими текстами и сочинениями Иосифа Флавия и Филона будет снято.

   Наша гипотеза подтверждается ещё и тем косвенным свидетельством, что Пилат не был единственным взяточником среди целой вереницы сменявших друг друга римских прокураторов. Наоборот, почти все они, словно стараясь превзойти друг друга в беззакониях, грабили подвластную им страну. На свою должность многие из них смотрели прежде всего как на источник быстрого и лёгкого обогащения. Впрочем, разнузданное лихоимство среди государственных чиновников в то время было настолько широко распространено, что никого уже не удивляло. Император Тиберий даже сравнивал своих наместников с кровососущими мухами, которых лучше не трогать. «Тогда они насосутся крови и перестанут мучить людей, — говорил он, — а если их спугнуть, то налетят ещё более голодные и свирепые мухи, и пытка начнётся сначала» {187}.

   Римские прокураторы Иудеи очень часто не гнушались за взятки отпускать на волю преступников, даже самых отъявленных разбойников и бандитов. Вот, например, что рассказывают про Вентидия Кумана, наместника Иудеи в 48 — 52 гг. Когда однажды в его правление произошёл конфликт между жителями Галилеи и Самарии, закончившийся кровопролитием, «Куман дал себя подкупить крупною суммою денег, полученных от самаритян, принял их сторону и отказался от наказания виновных» {188}.

   Ну, чем не стиль Понтия Пилата?