Партия одного. Возвышение Си Цзиньпина и будущее китайской сверхдержавы

Тогда я этого не знал, но я стал первым репортером Journal, которому китайское правительство отказало в продлении полномочий для работы с прессой с тех пор, как газета открыла свое пекинское бюро в 1979 году, и шестым иностранным журналистом, которого выдворили из материкового Китая за последние шесть лет. Времени на раздумья не было. Мое начальство решило, что мне не стоит продлевать визу - лучше сначала уехать, а потом собирать осколки. Следующие восемь часов я провела, собирая вещи, чтобы успеть на рейс в Гонконг. Полдюжины коллег пришли ко мне в квартиру, чтобы помочь упаковать мои вещи для последующей отправки. Шеф моего бюро отправился в министерство иностранных дел, чтобы обратиться с последней просьбой, но смог встретиться только с младшими чиновниками, которые пожаловались на мое освещение и отказались упоминать мое имя.

Газета Washington Post сообщила новость о моем исключении, когда я направлялся в аэропорт поздно вечером. Звонки и текстовые сообщения сыпались от друзей и коллег-репортеров. Я долгое время считал, что журналисты должны сообщать новости, а не становиться их авторами, но в то же время я наблюдал, как я сам делаю заголовки новостей по одному мобильному оповещению за раз. Пока я ждал посадки на свой рейс, китайские государственные СМИ объявили, что Центральный комитет Коммунистической партии скоро соберется на свое первое пленарное заседание за более чем полтора года - необычно долгий промежуток времени. Мои профессиональные инстинкты включились, я постучал пальцами по телефону, чтобы написать свой последний репортаж из Пекина, вплоть до того момента, когда самолет оторвался от взлетной полосы. Я не планировал уезжать, но, если бы мне пришлось уехать, я бы уехал писать.

За месяц до этого, 30 июля, в журнале была опубликована статья, написанная мной, в которой я рассказывал о том, как австралийские правоохранительные органы и спецслужбы тщательно проверяют одного из двоюродных братьев Си Цзиньпина, Минг Чая, в рамках более широкого расследования организованной преступности, отмывания денег и операций по оказанию влияния на Китай. Мы с моим коллегой Филипом Вэнем сообщили, что Чаи предавался азартным играм с высокими ставками в своей родной Австралии, делая ставки на десятки миллионов долларов в мельбурнском казино Crown в течение нескольких лет - поразительные расходы, которые побудили власти изучить источники его денег и подозрения в связях с преступными синдикатами. Мы также выяснили, что Чаи выставлял напоказ свои родственные связи с Си, когда искал возможности для бизнеса в Китае, хотя не было никаких признаков того, что Си делал что-либо для продвижения интересов своего двоюродного брата или знал о деловой и игорной деятельности Чаи.

Китай считает частную жизнь высших руководителей и членов их семей недоступной для журналистских расследований, особенно для материалов, раскрывающих огромные разрывы между социалистической риторикой партии и огромным богатством, накопленным членами политической элиты. Когда мы попросили министерство иностранных дел Китая прокомментировать статью Минг Чая до публикации, чиновники министерства вызвали шефа моего бюро на встречу поздно вечером, где пообещали "серьезные последствия", если мы продолжим публикацию. Они также назвали меня "недружелюбно настроенным к Китаю", очевидно, имея в виду предыдущую статью о здоровье Си и отсутствии у партии четких планов преемственности.

Семью годами ранее, когда New York Times и Bloomberg News опубликовали расследования о богатстве семей премьер-министра Вэнь Цзябао и Си, который в то время был вице-президентом, Пекин принял ответные меры, отказав обеим организациям в выдаче новых журналистских виз. Но репортеры, написавшие эти истории, пострадали от незначительных прямых последствий. Один из них, Майк Форсайт, сказал в своем твиттере о моем изгнании: «В знак того, что ситуация изменилась, когда Bloomberg опубликовал разоблачение богатства расширенной семьи Си в 2012 году (я был одним из репортеров), меня не только не выслали, но и без всякого шума продлили мою китайскую журналистскую визу еще на год».

После моего отъезда партия только крепче сжала тиски иностранных СМИ. Весной 2020 года Китай выдворил по меньшей мере восемнадцать журналистов из трех американских новостных организаций - крупнейшая волна выдворений со времен Мао и ошеломляющий разворот усилий предшественника Си по расширению доступа иностранной прессы. Трое моих коллег стали первыми. Пекин отозвал их визы в феврале из-за якобы уничижительного заголовка статьи, опубликованной в разделе мнений журнала, хотя они не имели никакого отношения ни к статье, ни к ее заголовку, в котором Китай был назван "больным человеком Азии" - крайне напряженная фраза, которую многие китайцы воспринимают как расистское оскорбление, связанное с "веком унижения" их нации.