Партия расстрелянных

О психологических причинах многократного преувеличения численности населения лагерей самими заключёнными писал в романе «В круге первом» А. Солженицын, отмечавший с известной долей иронии: «Зэки были уверены, что на воле почти не осталось мужчин, кроме власти и МВД». Эти личные представления людей, неоднократно перебрасываемых в различные пересыльные тюрьмы и лагеря и встречавших там огромное количество всё новых лиц, невольно диктовали мифы, бытовавшие среди арестантов. Солженицын писал, что «в тюрьмах вообще склонны преувеличивать число заключённых, и когда на самом деле сидело всего лишь двенадцать-пятнадцать миллионов человек, зэки были уверены, что их двадцать и даже тридцать миллионов» [1109]. Последняя фраза представляла «маленькую хитрость» Солженицына. Она призвана была создать впечатление, будто «объективный» автор, указывающий на преувеличения зэков, сам приводит абсолютно достоверную цифру. Между тем, если зэки называли цифру, завышенную всего в полтора-два раза по сравнению с цифрой, приводимой Солженицыным, то последний завысил свою цифру в 5—6 раз по сравнению с действительным числом заключённых.

Значительный вклад в распространение фальсифицированных статистических данных внёс А. В. Антонов-Овсеенко, проявляющий в своих работах о сталинизме необыкновенную лёгкость в обращении с фактами. В книге «Портрет тирана», вышедшей в 1994 году, он утверждает, что пик репрессий приходился на 1938 год, когда в лагерях находилось 16 млн. заключённых, а несколько выше указывает, что такое же количество лагерников было и в 1933 году [1110]. В книге неоднократно повторяется, что с 1935 по 1940 год было арестовано 19 млн. 840 тыс. чел., из которых 7 миллионов были расстреляны. Чтобы повысить доверие к этим цифрам, Антонов-Овсеенко без тени стеснения заявляет, что они содержались в некой справке КГБ, представленной после XX съезда в ЦК КПСС [1111].

Более близкие к истине, но также завышенные цифры содержатся в недавних публикациях Д. Волкогонова и Р. Медведева. Так, Медведев пишет, что по политическим мотивам только в 1936—1938 годах было арестовано не менее 5 млн. чел. Ещё более странно выглядит его утверждение о том, что «общее число заключённых в СССР 1941—1942 гг. примерно равно числу бойцов действующей армии. И потери людей в это время на Востоке (т. е. в лагерях.— В. Р.) и на Западе (т. е. на фронте.— В. Р.) были также примерно равны» [1112].

В дезинформирование общественности о масштабах сталинских репрессий внёс вклад и Хрущёв, утверждавший в своих мемуарах, что к моменту смерти Сталина в лагерях содержалось около 10 миллионов человек [1113]. Завышение действительной цифры в четыре раза понадобилось ему, очевидно, для того, чтобы значительней представить свою роль в освобождении политзаключённых (которая была бы должным образом оценена современниками и потомками и без этого преувеличения).

Для опровержения подобных «подсчётов» было достаточно привести статистические данные, находившиеся в распоряжении властных структур,— ведь органы ОГПУ—НКВД—МГБ вели тщательный бюрократический учёт численности арестованных, расстрелянных и находившихся в лагерях. Однако лживая, неповоротливая и трусливая правящая бюрократия не пошла на снятие грифа секретности со статистики репрессий даже в первые годы развернувшегося в СССР наступления антикоммунистических сил, которые оперировали фантастическими данными о десятках миллионах жертв «большевистского террора». Противопоставить этим измышлениям достоверные данные горбачёвское руководство решилось лишь на исходе своего правления.

Несмотря на появление в 90-х годах многочисленных публикаций, раскрывающих подлинную численность репрессированных по политическим мотивам, «демократическая» публицистика продолжает оперировать произвольными цифрами, преследуя этим прозрачные политические цели. Так, журналист Ю. Феофанов, «обгоняя» всех своих предшественников-фальсификаторов, в канун президентских выборов 1996 года объявил, что только в 30-е годы от репрессий погибло 16—20 миллионов человек и лишь «один Бог знает, сколько душ загублено советской коммунистической властью» [1114].

2. Численность осуждённых по политическим мотивам