Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая

На вершине системы восседает товарищ Ху. Будучи Генеральным секретарем Коммунистической партии — титул, превосходящий две другие его должности (Председатель КНР и Главком Вооруженных сил), — он держит в руках колоссальную власть, определяющую параметры государственной политики. Загадочная фигура даже для политических инсайдеров, Ху в течение первого срока правления, начавшегося в 2002 г., предпринял попытку подать себя в образе своего рода благожелательного императора, чьи вмешательства во внутреннюю и внешнюю политику являются мудрыми, широкомасштабными и при этом весьма нечастыми. Некогда его имя ассоциировалось с лагерем реформаторов, однако по мере продвижения к должности «престолонаследника» прежнюю ясность личных взглядов Ху накрыло туманное облако.

Для человека в его положении инструментарий закрепления нужного имиджа всегда под рукой. Старенькая тетя, воспитывавшая Ху с пятилетнего возраста — для горстки западных репортеров уникальный источник неотфильтрованной информации, — была ограждена местными властями от общения с прессой сразу после назначения Ху на пост генсека. Мало того, ответственные работники прошлись по ее дому, убрали детские и юношеские фотографии племянника — не ровен час, попадут в руки журналистов и прочего сброда и вольются в альтернативную, а не надиктованную партией, биографию. Снимки юного Ху, размещенные в Интернете в 2009 г., то есть через семь лет после его назначения, были безобидными и милыми (старшеклассник со свежим цветом лица на школьной экскурсии), однако местные бюрократы в период его восхождения не хотели принимать на себя ответственность за их публикацию.

Ху следил за тем, чтобы его имидж не обрастал подробностями, и за весь первый период своего правления ни разу не дал интервью ни местному, ни зарубежному изданию. В преддверии пекинской Олимпиады в августе 2008 г. Ху все же выступил на коротенькой пресс-конференции перед двадцатью пятью иностранными журналистами, но отвечал лишь на заранее объявленные и тщательно профильтрованные вопросы. Высказывания Ху, регулярно публикуемые на страницах «Жэньминь жибао», не дают почвы для суждений о его личных взглядах. Один китайский политобозреватель уподобил политические заявления Ху утиной походке: одна лапка смотрит вправо, другая влево, и в целом поддерживается неуклюжий баланс, выглядящий надежным лишь со стороны.

Жесткий контроль собственного имиджа мог бы показаться консервативной уступкой былым временам, когда существовал более авторитарный коммунизм. Однако в сравнении со своими предшественниками Ху был совершенно невыразительной фигурой, намеренно лишенной плоти и крови. А вот Дэн Сяопин, напротив, обладал ярким революционным реноме, испещренным боевыми шрамами многолетней борьбы с безумными политкампаниями Мао Цзэдуна. Дэн с гордостью выставлял свое сычуаньское происхождение «от сохи» и отличился, в частности, тем, что громко отхаркивался в плевательницу по ходу назидательной отчитки Маргарет Тэтчер насчет Гонконга («железная» леди посетила Пекин в начале восьмидесятых). Цзян Цзэминь, непосредственный предшественник Ху, обожал петь на публике и на английском языке цитировал пассажи из Геттисбергского послания[1] и других западных канонов. Мао навлек на китайский народ множество бедствий, но сам он был харизматичной личностью, а его прославленные афоризмы до сих пор образуют литературный, политический и деловой стиль Китая.

Ху не продемонстрировал ни бесхитростную напористость Дэна, ни шутовскую общительность Цзяна, ни доморощенную, жутковатую властность Мао. У него нет акцента, который бы выдал его происхождение; в повседневный язык не вошло ни единого его высказывания. Один британский дипломат, который организовывал участие Ху во встрече «Большой восьмерки» в шотландском Глениглсе (2005 г.), где предполагалась неформальное, спонтанное общение мировых лидеров, вспоминает, что ответил его китайский коллега: «Председатель Ху ничего не делает спонтанно». Воплощенный идеал профессионального партийного бюрократа, Ху был осмотрительным и осторожным формирователем консенсуса: хао хайцзы («пай-мальчик»), по словам более язвительных китайских критиков. Однако его скромная манера держаться отнюдь не являлась старомодной; напротив, она идеально подходила для своего времени. Сегодняшние сложности, стоящие перед Китаем, означают, что ни партия, ни окружение Ху, ни даже китайский народ более не в состоянии терпеть «сильную руку» типа Мао или Дэна. В дни Мао и Дэна вождь стоял над партией; Ху, напротив, несмотря на всю свою личную власть, живет в тени партии.