Партия в покер. Убийство во время прилива. Дело о коптящей лампе

— Понимаете, мистер Дюриэа, Пирл была в тот момент совершенно искренна. А сегодня утром между Пирл и мисс Молин произошел разговор, заставивший Пирл усомниться в правоте ее суждений. — Он встает, чтобы загасить окурок в пепельнице, затем снова возвращается на место. — Лично я не верю ни одному слову мисс Молин. Она сочинила эту красивую историю, потому что теперь ее никто не может опровергнуть, но которая тем не менее задела Пирл за живое. Сегодня утром, когда я вернулся домой, я застал Пирл в слезах. Она пережевывала слова мисс Молин и уверяла меня, что если все это правда, то она сказала Артуру ужасную вещь. Чем больше она об этом думала, тем больше убеждала себя в том, что виновна в убийстве… Я попытался доказать ей, что ничто не подтверждает ее подозрений и что речь вовсе не идет об убийстве и последовавшем за ним самоубийстве.

Речь идет, насколько я понимаю, о двойном убийстве. Я решил привезти Пирл сюда, чтобы она рассказала вам о своих подозрениях и сомнениях, ну а окончательные выводы вы сделаете сами.

— В глубине души я убеждена, что это правда, — говорит Пирл. — Поднявшись в свой кабинет, Артур выдвинул ящик письменного стола, взял револьвер и ушел из дома, не сказав ни единого слова. После его ухода я поднялась в его кабинет, чтобы проверить, на месте ли револьвер. Его там не было…

— И что вы предприняли? — спрашивает Дюриэа.

— Я попыталась связаться с Эддисоном Стирном, но он отказался меня принять.

— Но вы не видели, как ваш муж брал револьвер?

— Нет, не видела. Я только слышала, что он выдвинул и задвинул ящик стола, а когда поднялась в кабинет, то револьвера на месте не было.

— Все это игра ее воображения, — вмешивается Хил-берс. — Артур мог взять револьвер раньше. Он мог, наконец, одолжить его кому-нибудь.

— Кроме того, ничто не говорит о том, — замечает Дюриэа, — что речь идет об убийстве и последовавшем за ним самоубийстве.

— Вот именно, — подтверждает Хилберс. — Но Пирл смотрит на дело по-другому…

— Замолчи, Уоррен. Хватит ворошить все это.

Хилберс поворачивается к прокурору и объясняет,

тщательно взвешивая каждое слово:

— Дело в том, мистер Дюриэа, что Пирл убеждена также в том, что Артур непременно должен был оставить письмо, объясняющее его поступок. Он должен был оправдать себя в глазах Ниты Молин и объяснить, что вынудило его на этот отчаянный шаг. Поэтому, если Пирл права и речь идет действительно об убийстве и последовавшем за ним самоубийстве, то где же в таком случае револьвер и предсмертная записка? Заметьте, что лично я считаю это плодом воображения Пирл, но…

Пирл обрывает его:

— Нет, это не плод моей фантазии. Я уверена в том, что речь идет об убийстве и самоубийстве. Но после трагедии кто-то унес револьвер и письмо. Я уверена, что Артур оставил письмо. Возможно, он напечатал его на машинке, так как письмо должно было быть длинным. Артур не ограничился бы одной фразой типа: «Я должен был это сделать!», нет, Артур объяснил бы все до мельчайших подробностей, он изложил бы историю знакомства и развития своих отношений с Эддисоном Стирном, а затем с мисс Молин. Он рассказал бы о своих подозрениях, своем отчаянии и прочее, и прочее. И кроме того, я уверена, что он оставил бы… э… э…

— Что именно? — спрашивает Дюриэа.

— Завещание, в котором лишил бы меня наследства.

— А что, завещание тоже исчезло?

— Похоже, что да.

— Вы не обнаружили завещания в его бумагах?

— Нет, что еще больше утверждает меня в моем мнении. Он написал завещание и вложил его в конверт, а затем передал своему банкиру, предварительно запечатав его. Банкир позвонил мне и сообщил, что в пятницу днем Артур забрал конверт, сказав, что собирается переделать завещание.

— А по первому завещанию вы назначались наследницей всего его имущества? — спрашивает Дюриэа.

— Я не знаю.

— А его банкир знает?

— Нет, конверт был запечатан.

В разговор снова вмешивается Хилберс:

— Надеюсь, вы понимаете, мистер Дюриэа, что, в сущности, Пирл не в чем себя упрекать. Предположим, что Эддисон Стирн действительно был отцом Ниты Молин либо считал ее своей дочерью. Это объясняет интимность их отношений и подарки, которые он ей делал. Ему стоило только сказать об этом Артуру, и все сомнения бы развеялись. Кроме того, у них было достаточно времени для объяснения. Известно, что они провели вдвоем на яхте несколько часов до убийства. Если бы Артур действительно взял с собой револьвер и собирался убить Стирна, то сначала он потребовал бы от него объяснений, не так ли, мистер Дюриэа?

— Все это мне кажется вполне логичным, — говорит прокурор.

Пирл Райт перебивает его с истерической ноткой в голосе:

— Вы пытаетесь убедить меня, что я невиновна в том, что произошло…

Хилберс останавливает ее: