Партия в покер

Видя, как Смит забирает один банк за другим, он ощущал прямо-таки адовы муки. Смит собирал карты, тасовал их и раздавал, руки его действовали спокойно и уверенно. Марк в ужасе смотрел на свои жуткие карты, затем на каменное лицо Смита. Или он здорово играет, этот Смит, или ему фантастически везет.

Кто же пригласил Смита? Кажется, Поуг. Будь он неладен, этот Поуг, сидевший теперь молча и почесывавший свой приплюснутый нос. Смит был коммивояжером и работал на какую-то фабрику по производству пуговиц. Он сам и позвонил в «Даймонд Бразерс» — фирму, где Джим Поуг работал в отделе сбыта. Неизвестно как, но разговор зашел о покере. Поуг рассказал Смиту, что их компания собирается для игры по четвергам и добавил, что один из постоянных игроков простудился и не сможет прийти. Короче говоря, Джим Поуг позвонил остальным и сообщил, что его знакомый, некто Смит, приглашает их всех к себе в гостиницу…

Рядом со Смитом на столе возвышалась внушительная гора банкнотов. Он вопросительно взглянул на Марка. Остальные настороженно ждали, зная, что Марку больше платить нечем. Смиту они, само собой, об этом не говорили.

— Марк выдавил из себя улыбку:

— Последний раз, а?

Смит закусил губу и раздал карты.

Марк взглянул на свои две пары — двух тузов и двух дам и выкинул пятую — девятку.

Смит предъявил тройку тузов.

Марк попытался не показать охватившего его отчаяния. Побренчав оставшейся в кармане мелочью, он выдавил с улыбкой:

— Слава богу, хоть на автобус хватит.

Все облегченно вздохнули и принялись собираться. Марк вытащил из пачки сигарету, сунул ее в рот; ему долго не удавалось зажечь ее — его руки тряслись. Он был на грани паники.

С расписками он еще мог как-нибудь выкрутиться: он знал, что карточные долги не считаются законными. Но этот Смит мог показать расписки боссу Марка, и тогда — прощай, работа. Как и жена — и очень хорошая, — если он сегодня вернется домой снова без зарплаты: Кэтрин предупреждала его об этом неоднократно.

Он вышел вместе со всеми, пожав на прощание руку Смита. Они молча ждали лифта. Его друзья избегали смотреть на него…

В сумерках, подсвеченных сиянием неоновой рекламы, Марк и его приятели, прежде чем отправиться каждому восвояси, на секунду задержались на уголке. Поуг всем своим насупившимся видом словно давал понять Марку, что в своем проигрыше виноват только он, осмелившийся бросить вызов невероятному везению другого игрока.

— Так не забудьте: в следующий четверг собираемся у меня, — произнес Херб Уингер. Марк притворился, что не заметил, как Поуг подтолкнул Уингера в бок и как оба они с преувеличенным вниманием принялись изучать поток машин, мешавший им подойти к стоянке. Марк махнул им и уселся в такси, которое подозвал швейцар.

Он сел в машину, швейцар захлопнул за ним дверцу, и они тронули. Такси завернуло за угол.

— Поверните обратно, пожалуйста, — сказал Марк водителю.

— Но вы же говорили…

— Я вспомнил, что кое-что забыл в гостинице. Высадите меня у запасного входа.

Водитель развернулся и остановил машину.

— Вас подождать?

— Что? Нет, спасибо, не стоит.

Он дал таксисту пол доллара и вошел в гостиницу, К Смиту он поднялся по лестнице и не успел постучаться, как дверь открылась.

— Чао, малышка… что? — Улыбка на лице Смита сменилась ледяной миной. Но он уже не успел захлопнуть перед Марком дверь, и теперь тот стоял в комнате.

— Послушайте, Бенсон, если вы желаете что-либо сообщить мне, — твердо сказал Смит, — вам придется зайти в другой раз. Я жду подружку, и она должна появиться с минуты на минуту.

— Смит, я уверен, что вы не стремитесь разорить меня, — единым духом выпалил Марк. — Но именно это и случится, если вы не вернете мне деньги и расписки. Моя жена… но в конце концов, мы же играли ради развлечения, — промямлил он подавленно.

Смит нахмурился, легонько закусив губу. Лицо его чуть смягчилось, словно он хотел что-то сказать, но затем его взгляд вновь стал холодным.

— Мне очень жаль, Бенсон, — произнес он тоном, не допускающим возражений, — но я ничего не могу для вас сделать.

Он положил руку на плечо Марку, подталкивая его к двери…

Марк на мгновение оправился от обуявшего его панического страха и снова уставился сначала на тело Смита у своих ног, затем — на массивную пепельницу, которую он продолжал сжимать в руке. На затылке Смита выступила кровь, и эта же кровь обагряла кромку пепельницы.

Услышав в коридоре цокот приближающихся каблучков, Марк вздрогнул, вспомнил смитовское «Чао, малышка!».

Он подхватил бездыханное тело Смита и потащил в ванную. Едва он закрыл за собой дверь, как кто-то вошел в номер.