Партия в преферанс

А утром... Утром его встретила совсем другая Вера. Николай рассказал ей все, что знал: про монеты, про исчезнувшую икону Николая Угодника, про непонятную до конца роль Славика Доронькина в этой истории, про Ленку Мартынову, про Костыля, который ехал с ним в одной электричке, а потом внезапно исчез, про испарившийся неизвестно куда план усадьбы Пимена. Он даже покаялся в том, в чем раньше не признался бы никому.

- Как увидел, что желтый листок пропал из маминого портмоне, такая меня тоска взяла, что не удержался и...

Николай виновато опустил глаза.

- Напился, как последний свинья. Потом тоскливо было, знал, что пить нельзя, но ничего не мог с собой поделать.

Вера слушала очень внимательно.

- Ты уверен, что клад Пимена существует? - холодно спросила она.

- Что? - опешил Николай.

Лишь сейчас он заметил, что Верины глаза смотрят на него отчужденно и даже, кажется, пренебрежительно. Перед ним, поджав губы, сидела незнакомая женщина: собранная, сдержанная, такая, какой увидел её несколько дней назад на вокзале в Гагарине. Только лицо сейчас было строже прежнего, да светло-русые волосы не так туго затянуты в узел.

- Да, уверен.

Она поднялась и, кусая губы, отошла к окну.

Першин почему-то подумал в этот момент, что именно так она ведет себя на уроке: строго, неприступно, равнодушно доказывая нерадивому ученику, что тот лодырь и в очередной раз не выучил урока.

- Там давным-давно нет никакого дома, - глухо сказала Вера. - Он сгорел. Одно время на месте Выселок доярки устроили летнюю стоянку, но потом перенесли её в другое место.

- Почему?

Она замялась.

- Не знаю.

- Ты была там? - спросил Николай.

- Была. В Степаники к двоюродной бабушке ходила, завернула по дороге в Ежовку, то есть туда, где раньше стояла деревня.

Вера молчала, и по её лицу Николай понял, что она не верит в существование этого самого клада.

Першин пожалел, что разоткровенничался перед ней, но отступать было поздно.

- Ты думаешь, что я все придумал? - резко спросил он.

- Не знаю.

Глаза Веры смотрели мимо него, и это раздражало.

- Но монеты были, были, я сам их держал в руках! К чему тогда завещание и план, который у меня украли? Или ты думаешь, что и это я все придумал?!

- Нет, - мягко сказала она, словно разговаривала с ребенком или с нездоровым человеком. - Но с тех пор прошло очень много времени. Ты надеешься на клад Пимена, но, понимаешь...

- Я хочу все проверить, про-ве-рить! - он с ударением произнес последнее слово.

Вера упрямо покачала головой.

- Там ничего нет.

- Почему? Откуда ты знаешь? - Николай почти кричал.

- Я не знаю, но...

- Тогда почему так говоришь?

- Понимаешь, Коля, как бы тебе это сказать... - Она смешалась. - Мой бывший супруг тоже все время хотел разбогатеть. Я на него насмотрелась, пока вместе жили. Чего он только ни делал, в какие авантюры не ввязывался! И что? Ничего не получилось. Не верю я ни в какие клады.

Она в волнении прижала руки к груди.

- Пойми, про пименовскую кубышку многие слыхали. Если там и было что, давно уже сгинуло, или нашел кто. Не хотела говорить... - Она замолкла в нерешительности. - Почему, думаешь, доярки не захотели на Выселках летнюю стоянку оставить?

- Почему? - повторил, как эхо, Николай.

- Место это дурной славой пользуется, вот почему! Не надо тебе туда ходить.

- Что вы все за меня решаете? - не выдержав, заорал Першин. - Это нельзя, то нельзя! У меня спросить надо, понимаешь, у меня! Ты - современная умная женщина, а веришь во всякие приметы, хуже старой бабки.

Вера побледнела.

- Ты... - начала она, но все-таки сдержала себя. - Хорошо, пусть я - как старая бабка, но вспомни, как Тамара Александровна не хотела, чтобы ты занимался поисками этого клада. Сколько она слез пролила, я-то знаю... Не надо было мне тебе звонить, напоминать про этот чертов клад, но я матери своей обещала. Коля, зачем все это заново начинать? Брось, оставь, мне тебя жалко.

Вера шагнула к нему, но Николай отшатнулся.

- Да что вы все... - начал он и махнул рукой.

Лицо Веры сделалось непроницаемым.

- Думаешь, ты один такой умный? - зло сказала она. - Знаешь, поговорка есть такая: ищу клады старые, а ношу портки рваные.

Краска бросилась Николаю в лицо.

- Ну, знаешь ли...

Он выскочил на улицу и, закурив, опустился на ступеньку. К нему тут же подошел непривязанный Малыш и сел рядом, положив смышленую морду на колени.

- Вот так вот, пес, я, выходит дело, полный кретин. А хозяйка твоя... - Он не договорил и махнул рукой.

Недоверие, выказанное Верой просто убивало, а он-то размечтался... Вот, мол, женщина какая, все понимает, не то что другие.

"А почему, собственно говоря, тебя должен кто-то понимать? - раздался издевательский голос внутри. - Кто она тебе, жена, мать, любовница?"

Ну, и ладно, сам разберется!

Он погасил окурок и вскочил. Поедет туда сегодня и посмотрит, что к чему. Ничего говорить больше не станет, все равно не поймет.

Николай стоял, разглядывая золотые шары в палисаднике. От дуновения ветра их высокие стебли покачивались. Головки цветов о чем-то переговаривались друг с другом, словно знали какую-то тайну.