#Партия

Я не уверена, что мне это нужно, откидываюсь на кожаную спинку стула.

Но рот ты тем не менее не накрасила, прищуривается Васильев.

Я разлюбила эту помаду. Я складываю на груди руки.

Кажется, это «нет»? Васильев приподнимает правую бровь.

Александр Владимирович, смотрю в улыбающиеся, знающие, неимоверно раздражающие меня сейчас глаза, а вы не много себе позволяете?

Мне нужен ответ на мой вопрос. Васильев хмурится и суёт узкие кисти в карманы брюк.

А мне нужно подумать. Я пока не готова ответить, придаю голосу светскость, кладу ногу на ногу и расправляю подол юбки.

Ладно, хорошо, неохотно соглашается Васильев. Давай подождём до завтра. У меня, кстати, завтра день рождения. Ты в «Пушкин», к восьми придёшь?

Это что, приглашение? насмешливо интересуюсь я.

М-м, Васильев покачивается с пятки на носок.

В таком случае, спасибо. И да, я конечно приду, снисходительно соглашаюсь я.

Радостно… Но вообще-то я тебя попросил остаться для другого. Скажи, а ты хочешь поехать в Прагу?

Когда?

Восемнадцатого. Я уже говорил.

«Восемнадцатого воскресенье».

Восемнадцатого мне нужно на годовщину свадьбы отца. У него другая семья, зачем-то объясняю я и начинаю теребить подол юбки.

Ага. А тебе, как я вижу, туда совсем не хочется? Так?

Вот скажите, откуда у этого мужчины способность читать мои мысли? Да, мне туда не хочется, помедлив, признаюсь я.

Тогда зачем мучиться? Разве нельзя отказаться и не ходить? Васильев опускается на стул, подтягивает к себе кружку и делает очередной глоток. Спохватывается: Попросить для тебя принести? Глазами указывает на кофе.

Нет, спасибо. Я и так уже пять чашек выпила, невесело фыркаю я. «Между прочим, из-за тебя», хочется мне добавить. Вместо этого говорю: Я не могу туда не идти. Ты… просто не понимаешь.

Расскажи, и я постараюсь понять, дружелюбно предлагает Васильев.

Вы тоже хотите это узнать? А может, вам интересно, почему я ношу детские часики с Микки-Маусом?

1997 год. Замоскворецкий зал суда. Мне десять лет.

Наташа, с кем ты хочешь остаться, с мамой или папой? стараясь говорить ласково, спрашивает меня облачённая в чёрную мантию женщина-судья.

С папой, отвечаю я.

Наташа, у твоего отца другая семья и другой ребёнок, доносится до меня полный обиды голос мамы.

Ну и что? Я люблю Арниса, я вскидываю вверх подбородок. И он тоже любит меня. Я буду о нём заботиться.

Борис, ну не знаю… Сам поговори со своей дочерью. Объясни ей, что так нельзя! на грани истерики требует мама.

Папа грустно улыбается, обходит перила, за которыми с ноги на ногу переминаюсь я, и усаживается на корточки.

Детка, я тебя очень люблю, он мягко берёт меня за руку. Но я должен уехать в Америку. Мне надо работать. Ну подумай, как мама будет без тебя? А ты как будешь без мамы? Я поджимаю губы. Наташа, ну пожалуйста… А я буду часто-часто к тебе приезжать. Правда-правда. И ты тоже будешь приезжать к нам, с Арнисом… Ну, пожалуйста, скажи то, что мама хочет услышать.

Хорошо. Так и быть. Я останусь с мамой, нехотя говорю я.

Папа прячет глаза и шепчет:

Спасибо.

Он всегда знал, что я люблю его больше всех. Его и ещё Арниса.

1999 год. Мне тринадцать. Моему сводному брату Арнису шесть. Папа, его жена (латышка Рита Рихтерс, которую я называю тётей Ритой), Арнис и я первый раз в Диснейленде. Мы уже были на Площади Нового Орлеана, в Медвежьей Стране, а теперь пришли в удивительный Мультаун Микки. От клоунов и сказочных персонажей у меня разбегаются глаза.

Что тебе купить на память? спрашивает меня папа.

Конструктор, смеясь, подсказывает тётя Рита, обозревая мои шорты, кеды и полосатую маечку.

А можно мне вот эти часики с Микки-Маусом? подумав, прошу я. Ведь конструктор быстро надоест, а часики всегда будут при мне.

И мне тоже часики, раздаётся голос Арниса.

Мне красные, а тебе синие, предлагаю я.

Нет. Мне такие же, как у тебя, настаивает мальчик.

Мои часы скоро сломались. А Арнис свои сохранил. Те самые. Красные. С Микки-Маусом…

2002 год. Мне пятнадцать. Я снова в Калифорнии.

Садись за руль, весело командует отец, предварительно отогнав свой «мустанг» на безопасный участок автострады.

Пап, я не справлюсь, дёргаюсь я.

Ты-ы? Ты справишься, с уверенностью взрослого комментирует восьмилетний Арнис, развалившись на заднем сидении и крутя за щечкой розовый чупа-чупс. Давай, я в тебя верю!

Ну раз ты веришь, то я попробую. Вздохнув, ставлю левую ногу на сцепление. Правой выжимаю газ, подтягиваю педали до момента, когда машина, тихо урча, плавно тронется с места.

Папа, я еду! не веря своему счастью, кричу я.

Молодец, Наташа, хвалит меня папа. Ты у нас прирождённый водитель.

А что я говорил? смеётся Арнис. Вот вырасту, и Наташа научит меня водить. Правда, Наташа?

Правда.

В 2003-м и 2004-м я каждое лето приезжала к отцу. В 2005-м родился второй мой брат, Кристиан. В 2006-м Арнису исполнилось двенадцать, мне девятнадцать. Я видела, как растут мои братья. Мне нравилось, что они тянулись ко мне. Но только Арнис походил на меня всё больше и больше. Ради него я даже стащила ключи от новенькой папиной «Tesla».

Не жалеешь, что Кристиана не захватили? Усаживаясь за руль, спросила я.