Партитуры тоже не горят

В последний год жизни у Моцарта было двое учеников, жене он говорил, что намерен довести их число до восьми и таким способом поправить финансовые дела семьи. Но тут есть одна тонкость: все знакомые и друзья Моцарта отлично знали, что он дает уроки только тем дамам, в которых влюблен. Учеников-мужчин у Моцарта было всего двое-трое, да и то в последние годы. Это, например, Франц Ксавер Зюсмайр (тот человек, который потом допишет за Моцарта Реквием — заупокойную мессу). Надо сказать, что все ученицы были дамами весьма и весьма привлекательными. Поэтому понятно, что ожидаемые доходы от уроков в итоге оборачивались убытками, а никак не заработками. Вообще, мы ведь не обязаны брать на веру то, что отношения Моцарта с женой были идеальными.

Они на самом деле описываются несколькими простыми и сухими фактами. Например, посмертную маску Моцарта, как вещь некрасивую и никому не нужную, Констанца практически сразу выкинула в мусорное ведро. Она не была на похоронах мужа, и вообще само кладбище Св. Марка, где Моцарт, как и положено по муниципальному венскому закону от 1784 года, был похоронен в общей могиле (потому что отдельная могила полагалась только лицам выдающимся), — это кладбище она нашла возможным посетить впервые только семнадцать лет спустя после смерти мужа. Зато практически сразу, через год-другой, она начала ездить по гастролям, причем это были очень приятные туры в Северную Германию и в разные другие места, где она на правах вдовы пела даже некоторые моцартовские арии и получала повышенный гонорар. Опять же на правах вдовы она очень скоро стала публиковать под именем Моцарта некоторые чужие сочинения, мужу ее не принадлежавшие. И композитор Эберль, например, специально предостерегал в газетных публикациях от такого рода изданий: «Господа, остерегайтесь подделок»…

То есть если в доме у Моцартов и была идиллия, то никакими фактами это не подтверждается, а подтверждаются совсем другие вещи.

Ровно на следующий день после того, как Моцарт по неизвестным причинам умер, произошло событие, которое все, кто что-то рассказывал о его жизни и смерти, очень долго пытались скрыть и сделать вид, что оно никакого отношения к смерти Моцарта не имеет. В маленьком, но довольно длинном переулке, который находится в квартале от собора Св. Стефана, на Грюнангергассе, случилось следующее.

6 декабря 1791 года, около трех часов пополудни, за одной из дверей соседи услышали очень сильный шум. Они начали стучать в дверь, никто очень долго не открывал, потом дверь высадили. А там — картина, которая удивила даже очень опытных криминалистов венской полиции. В луже крови лежит мертвый Франц Хофдемель, тот самый, который ссужал Моцарту 100 гульденов на поездку в Берлин. Рядом с ним — с многочисленными колотыми ранами, но живая — лежит его жена Мария Магдалена Хофдемель. В ходе дознания выяснилась предыстория этой кровавой драмы. Видимо, Мария Магдалена выразила несколько больше, чем требуют приличия, сочувствия и огорчения по поводу смерти Моцарта (известие пришло накануне ночью), и вслед за этим супруг стал резать свою жену ножом. Причем Хофдемель решил, что она мертва, и покончил с собой…

В этой истории есть одна существенная деталь: Мария Магдалена Хофдемель была последней и любимой ученицей Моцарта. Более того, именно для нее Моцарт написал си-бемоль-мажорный Фортепианный концерт, который барон Людвиг фон Кёхель занес в свой каталог под номером 595. Это последний, как оказалось, фортепианный концерт Моцарта, Двадцать седьмой в современной нумерации. Именно с ее именем — и с ее руками — непосредственно связана эта музыка. Можно, конечно, долго искать в ней мистические предчувствия смерти, но тогда придется сделать вид, что никакой Марии Магдалены Хофдемель на свете вообще не было, и совершенно непонятно, зачем Моцарт все это писал. Кстати, еще одна любопытная деталь: лет примерно пятнадцать спустя после этих загадочных событий Людвиг ван Бетховен отказался играть в присутствии Марии Магдалены Хофдемель, как он говорил, «…из-за той истории с Моцартом». Стало быть, классик был в курсе дела…