Партизан

У немцев, после наших успехов, появился новый начальник: генерал полиции и обергруппенфюрер СС фон дем Бах. Если что, то он кашуб, славянин, а не немец. Чуть позднее этот гад был одним из главных «свидетелей обвинения» в Нюрнберге. Он дал показания на многих из СС и на высшее руководство рейха. Именно он напрямую обвинил вермахт в совершении массовых убийств на территории СССР: «Утверждаю, что антипартизанские операции на оккупированной территории СССР проводились в основном войсками вермахта, поскольку подразделения СД и полиции были малочисленны». Но и этими «малочисленными» подразделениями этот «славянин» отправил на тот свет несколько миллионов наших соотечественников. Проживал он в Минске, дотянуться до него у нас возможности не было.

И вот в середине декабря, уже после начала наступления под Москвой, нам стало известно, что в Гродно выгружается крупное соединение кавалеристов из СС. К тому времени у нас наладилась связь с подпольем на станции Гродно, так как мы планировали там провести такую же операцию, как в Лиде, но без тех косяков, которые пришлось допустить там. То есть требовалось вывести из-под удара железнодорожников и мирных жителей. По Лиде нам такие сведения тоже предоставляли, но наша встреча с представителями подполья не состоялась. Что произошло – я не в курсе, но их представитель на место встречи так и не прибыл. Так как бригада уже находилась на подходах к основной позиции, то отменять налет на станцию Москва не стала. С ребятами из Гродно мы уже провели одну совместную операцию. Это было еще в сентябре. На улице Саперной, сейчас улице Дзержинского, существовал довольно большой кирпичный завод, который производил знаменитый желтый гродненский кирпич. К нему вела железная дорога. Неподалеку от него, ближе к городу, располагался хлебозавод, а между ними находился лагерь для военнопленных и казармы бывшего саперного полка. Сейчас, в наше время, это практически центр города, а тогда, в сорок первом, это были его окраины. Завод вообще располагался за городом. Железную дорогу пересекала проселочная, которая, другим своим концом, начиналась на «нашей» стороне от железки на Вильно. Там, куда немцы и сунуться не могли. Так как войска они отсюда выгребли, то переезд у Богушовки начали охранять «наши полицаи», а вот этот переезд еще охраняли немцы из гарнизона Гродно. «Тележку» и боеприпасы для нее погрузили на немецкую автомашину, и бойцы разведроты, в немецком и литовском обмундировании, заняли в ней место. Давмонт, как я уже писал, свободно говорил по-немецки. Да, акцент у него был, но прибалтийский, не русский. В соседней Литве многие говорили именно так на этом языке. Номера на машине были «литовские». Они отличались от тех, которые немцы использовали здесь. Захват поста проведен ими быстро и бесшумно. После это сгрузили дрезину, погрузили 250 килограммов бомб и в установленное время запустили тележку в сторону моста через Неман. А железнодорожник-подпольщик в это время перевел ручную стрелку, давая возможность дрезине выскочить на главный путь. Она пронеслась через станцию, и разведчики подорвали ее на мосту, выведя его из строя на полмесяца. Так что контакт с подпольем был достаточно крепким и надежным.

Крайний случай нашей активности под Гродно был в Езерах, куда в течение двух суток переместилась кавбригада, тем более что у немцев там имелась возможность ее снабжать по железной дороге. В Езери шла еще и узкоколейка из села Дубинка. По ней поставлялись торф и лес. Но междуречье, между озером и рекой Белой и второй рекой Груд, было неотъемлемой частью нашей территории! То есть баварцы покусились на святое, да еще и дебоширить начали! В частности, они расстреляли гетто в Езерах. Два кавалерийских и один гаубичный полк – вполне серьезная сила! Каждый полк имел: 39 офицеров, 2 администратора, 204 унтер-офицера, 1195 рядовых, на вооружении которых стояло: 42 легких пулемета MG34, 16 тяжелых пулеметов MG34, шесть 81-мм минометов, четыре 75-мм пушки, три 37-мм противотанковых пушки. Если считать только боевые подразделения, то мы уступали немцам по численности вдвое, но превосходили их в тяжелом вооружении многократно. Беда была лишь в том, что ракет к РСЗО у нас было только 40 штук. С началом наступления на Москву наш канал снабжения зачах, самолеты больше не прилетали. Крайний борт прилетал в начале октября. Плюс немецкая бригада не разгружалась в Езерах, а прибыла походным порядком. И так же быстро, используя узкоколейку, один из полков выдвинулся к Дубинкам. В опасной близости от противника оказалось сразу шесть деревень, находившихся под нашим контролем и защитой. Бросить их население на произвол судьбы мы не могли. Зима внесла свои коррективы: в системе обороны появились довольно большие бреши. В это время года болота становятся проходимыми. Но не для лошадей. Что мы и решили использовать! Было совершенно очевидно, что немцы начнут нас атаковать вдоль двух имеющихся дорог. И основные силы своих саперов мы бросили туда, особо не маскируя их перемещение. Лишь бы успеть!