Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948

Весь день с востока доносилось эхо артиллерийской канонады, сначала издалека, а после полудня — ближе. Фронт приближался к нам. Вечером мы снова двинулись к шоссе. Ночью по нему также продолжалось беспрерывное движение. Параллельно двигались два ряда телег с солдатами и гражданскими лицами. По краям шоссе шли группы солдат. Посоветовавшись между собой, мы решили с Ванюшкой переодеться в германскую форму, которая была в запасе у власовцев. Вместе с ними выйдем из леса, как подразделение немцев, и таким образом пересечем шоссе. Так мы присоединились к потоку отступающей германской армии. В один ряд катились полевые кухни, телеги, нагруженные военным снаряжением, вероятно, интендантской части. Вторым рядом двигались телеги граждан. Суматоха на шоссе была велика. Телеги накатывались одна другую, люди орали друг на друга. Голоса на немецком языке смешивались с русским, белорусским, литовским языками, — двигался вал людей, сброд, мешанина сотрудничавших с немцами, обратившаяся в бегство. То тут, то там слышался в темноте плач ребенка. За нами слышался настойчивый гудок автомобиля, пытавшегося обогнуть ряды телег, перегородивших шоссе. В этой суматохе никто на нас не обращал внимания, и после, примерно, двухсот метров нашего продвижения по шоссе, мы сошли с него по другую сторону.

На востоке, в некоторых местах, небо было багровым: села были охвачены пожарами. Часть их подожгли отступающие немцаы, часть горела от огня артиллерии. Мы двигались быстро, чтобы еще ночью добраться до леса Ходоцишки. Из-за задержек в связи с переходом шоссе, мы были в двух километрах от леса. Необходимо было пересечь дорогу Ходоцишки-Малигян между двумя селами, отстоящими друг от друга на километр. Внезапно из этих сел по нам открыли пулеметный и минометный огонь. Мы бегом бросились в лес. Два власовца упали. Мы продолжали бежать. Огонь усиливался. Послышались взрывы снарядов в селах, из которых по нам вели огонь. На бегу я думал, направлен ли огонь против нас. Выяснилось, что мы оказались на самой линии фронта. Сдерживающие силы немцев расположились именно в этих двух селах, между которыми мы хотели пройти. Советские солдаты атаковали их на заре вдоль дороги, проходящей южнее леса Ходоцишки. Я боялся, что они могут открыть по нам огонь, увидев немецкие формы власовцев. Мы собрались в лесу, не досчитавшись трех власовцев. Я приказал им снять немецкие мундиры, чтобы при столкновении с советскими солдатами, нас не приняли за немцев и не открыли бы по нам огонь.

Мы пошли на восток, и к полудню вышли к небольшому селу. Пригляделись и к большой радости увидели там советских солдат. Власовцы остались на опушке леса, а я с Ванюшкой пошли в село. Мы были взволнованы при виде часового, который остановил нас. Это был первый встреченный нами советский солдат. Сказали, что мы партизаны и попросили встречи с командиром их подразделения. Солдаты в селе принадлежали к подразделению дивизионной разведки, командиром которого был майор. Рассказали ему, к какому партизанскому соединению мы принадлежим, спросили, не встретил ли он случайно партизан "Вильнюса", сообщили о власовцах. Он попросил привести их в село, чтобы заняться ими. Мы привели их в один из домов села, хозяин угостил всех самогоном, Ванюшка поднял тост за жизнь, и в это время вошел майор с солдатами и приказал власовцам следовать за ним. Через несколько минут послышались выстрелы с околицы села, мы схватили оружие и выскочили наружу, узнать, в чем дело. Выстрелы прекратились, и мы увидели отделение солдат, стоящих и рассматривавшись что-то, что нам на расстоянии не было видно. Приблизившись, я увидел тела девяти власовцев. Майор, увидев нас, сказал: "Собакам — собачья смерть".