Партизанка Лара

Санька ловко подражал голосам разных птиц, мог одурачить даже осторожную кукушку, но сегодня он охрип — снегириный серебряный пересвист у него не получился.

Птицы улетели. Мальчик остался на дороге один.

Он передавил ногами весь лёд на лужах, но, как ни прыгал, согреться не мог. Кацавейка на нём была старая, выношенная, а ждал он долго. Уже колеи на дороге побелели — столько в них насыпало снегу. Когда цветут тополя, точно так же в каждой ямке белеет пух.

На Санькин рукав упала большая, похожая на звёздочку мохнатая снежинка.

«Вот подожду, когда эта снежинка растает, — решил продрогший Санька, — и пойду домой. Может, сегодня не повезут, а может, и вообще это не она».

Но снежинка, словно живая, лежала на его рукаве и не таяла.

Вдали показались две подводы. И мальчик нарочно медленно, чтоб было время все рассмотреть, пошёл им навстречу.

Санька взглянул на первую подводу и, брезгливо поморщившись, отвернулся. Что, он не видел пьяных немецких солдат?..

А вот вторая подвода заставила мальчика насторожиться. И здесь рядом с мрачным, понурым возницей восседал немецкий солдат, но позади конвойного подозрительно высоко топорщилась коровья шкура. Кого прятали под ней?

Поравнявшись с подводой, Санька осторожно кашлянул. Коровья шкура зашевелилась, и на мальчика глянули знакомые карие глаза. Лишь по этим ставшим ещё огромней глазам мальчик и узнал Лару.

Теперь ему было понятно, почему немецкие солдаты трусливо закрыли захваченную партизанку коровьей шкурой. Они боялись, что люди увидят, как зверски избита девочка. Даже на её кофточке были пятна крови.

Что мог сказать мальчик Ларе за одно короткое мгновение? Как найти слово, которое бы придало этой девочке силы в последние часы её жизни, — самое могущественное и самое родное из всех человеческих слов?

Мальчишечья рука медленно взмыла кверху.

То, что Саньке хотелось вложить в одно слово, он выразил жестом. Мальчик отдавал Ларе пионерский салют.

Это были и знак глубокого уважения её мужеству, и детская клятва верности, и прощальный привет. Не только от него одного. От всех, кто носит на груди алый, как знамя, пионерский галстук, — от ребят Советской страны.

И девочка это поняла.

Она выпрямилась и в ответ подняла руку, отдавая свой последний пионерский салют.

О РОЗЕ, О КОРАБЛЕ И О КРАСНОМ ГАЛСТУКЕ

А может, она всё-таки жива?

Маленькая читательница детской библиотеки города Великие Луки, волнуясь, ждала ответа. Может, в книге не всё досказано, может, Лара осталась жива?

Я вспоминаю майское утро в Пустошке. Сюда из разных мест на День Победы приезжают боевые друзья. Их молчаливые объятия красноречивее слов. Приезжают сюда и печальные женщины. Когда они идут по улице, за ними с сочувствием и нежностью следит множество детских глаз.

«…И постараемся заменить Ваше дитя в теплоте и уважении, в жизни и делах. Знайте, что Вы не одиноки, что мы у Вас есть, мы все теперь Ваши дети…»

Разве эти слова, написанные пионерами Мосальска матери Лары, не относятся ко всем понёсшим утрату матерям?

Через Пустошку движется торжественная процессия, люди несут на братское кладбище венки. Фрося Кондруненко не знает, где могила её брата Пети. Она кладёт свой венок к подножию памятника погибшим партизанам.

Возле могилы комбрига Арбузова могила Лары Михеенко, расстрелянной фашистами 5 ноября 1943 года. Вокруг неё толпятся ребята в красных галстуках, приехавшие из Пскова, Хотькова, Вышнего Волочка и Великих Лук.

А потом автобус везёт нас туда, где раньше было Печенёво. В густой траве запутались колючие стебли. Это бабушкины розы, за которыми ухаживала Лара. Хотьковцы выкапывают из земли побег с корешком: пусть у них под Москвой расцветёт печенёвская роза.

Мы побывали и на месте расстрела партизан, где комсомольцы Пустошки поставили Ларе обелиск. Я вижу, как девочка из Вышнего Волочка берёт горсть земли, а мальчик из Пскова отламывает веточку сосны на память.

Мы стоим тихо-тихо. Над белыми ветреницами, над лиловыми венчиками сон-травы жужжат шмели. Поскрипывают сосны. Они словно спрашивают, как в песне: «Где ты, где ты?..»

А вот девочка из Великих Лук спросила: «Может, она всё-таки жива?»

И мне вспоминается другой день на берегах Невы, голоса ребят, пронзительные, как крики чаек.

— Вот она, «Лара», смотрите!

Океанский теплоход «Лара Михеенко» пришёл в Ленинградский порт. Советское правительство посмертно наградило ленинградскую пионерку орденом Отечественной войны I степени и присвоило её имя кораблю.

Корабль строился в ГДР на верфи «Нептун» города Ростока. Строителям свойственно говорить о кораблях как о живых людях. Когда теплоход «Лара Михеенко» с честью выдержал испытание на шторм, строители сказали:

— Этого надо было ожидать. Как мы слышали, она и в жизни была такой!

По морям-океанам поплыл корабль «Лара Михеенко», и с ним в кругосветное путешествие отправилась моя книжка. На остановках в портах моряки рассказывали о Ларе ребятам Англии, Бельгии, Италии, Франции, Канады, Кубы, Мексики, Японии, Индии, Вьетнама.