Партизанки

В Кохановке мы оказались не случайно. По решению командования отряда в этот день здесь должен был состояться митинг, на котором нам предстояло рассказать селянам о последних новостях с фронта, о том, чем живет наш советский тыл, и конечно же о самом главном — о разгоравшейся с каждым днем на временно оккупированных территориях борьбе с ненавистным врагом. Население окрестных деревень и сел каждый раз с большим нетерпением ожидало таких собраний. Люди внимательно, затаив дыхание, слушали, стараясь не пропустить ни слова, ту единственную и близкую им правду, в которую они так верили, которая была им так дорога!

Однако на этот раз село словно вымерло. Безлюдна и тиха улица, пустынны дворы и палисадники, лишь две-три женщины да несколько стариков, заслышав цоканье копыт, выглянули из домов. В чем же дело?

Удивленно переглянувшись с Григорием, мы подъехали к седобородому древнему деду, с видимым удовольствием гревшемуся на солнышке возле крыльца своей хаты.

— Народ-то где? — приветливо поздоровавшись с нами, переспросил он. — А в поле. Вся деревня с утра на рожь вышла. Самое время — деньки-то какие стоят погожие!

И действительно, приглядевшись повнимательней, мы заметили на прилегающих к селу полях тут и там косынки и платки работающих женщин и детей.

— Понятно! Что ж, придется нам, Гриша, ждать вечера — раньше, пожалуй, людей не собрать.

И мы, поблагодарив старика, неторопливо тронули коней. Солнце, по-прежнему неумолимое, печет так, что гимнастерки наши, уже давно потемневшие на спинах и влажные от пота, можно сейчас хоть выжимать! Жарко!

Поравнявшись с одним из домов на окраине села, я заметил чуть впереди, у плетня, еще не старую, лет пятидесяти на вид, женщину, которая внимательно, словно пытаясь узнать, разглядывала нас. Устало проведя рукой по волосам и, очевидно, убедившись наконец, кто перед ней, женщина сделала шаг навстречу:

— Стой, комиссар!

Мы придержали лошадей:

— Доброго здоровья!

— Здравствуйте! Разговор у меня к вам, товарищ комиссар. Можно?

— Конечно. Давайте поговорим. — Я спешился и, взяв лошадь под уздцы, подошел поближе. — Так чем могу служить?

Женщина немного смущена, вроде бы не знает, с чего начать. Наконец решившись, она говорит:

— Были у нас в селе недавно твои партизаны. Хлопцы они ладные, хорошие, ничего не скажешь. Только уж больно строги они к нашим ребятам. Разговаривать даже не хотят.

— Как это не хотят?

— А вот так, — заметно оживляется женщина. — Сыну моему, Николаю, уже давно семнадцать минуло. Парень он сильный, рослый, верхом хорошо держится — с детства приучен. Одним словом, мечтает он к вам в отряд попасть, только об этом и думает. Ну и когда ребята твои здесь в последний раз были, он, понятное дело, сразу же к ним: возьмите, мол, с собой!

— Не взяли?

— Наотрез отказали! Поговорили, посмеялись и ушли. Вот я и хочу, комиссар, у тебя спросить: почему? Разве можно так?

— Не знаю, мать, почему. Может, оружия у твоего Николая не было, потому и не взяли…

— Об оружии никто с ним и не говорил. И оно-то как раз нашлось бы! Дело не в том. Лучше вспомни, как красиво и складно ты звал парней в партизаны на последнем собрании, слова разные говорил. И они тебе поверили, потянулись за тобой. А как до настоящего дела дошло, так сразу же — от ворот поворот… Разве можно так?

— Погоди, мать, не волнуйся. Сейчас разберемся. Где твой Николай?

— Дома он, где ж ему еще быть?

— Ну так зови его сюда. Посмотрим, чего он на самом деле стоит.

Через минуту передо мной уже стоял высокий, широкоплечий паренек с открытым, приветливым лицом.

— Ладный хлопец, — здороваясь с Николаем за руку, сказал я. — Это не ты ли в прошлый раз на посту стоял, когда я собрание у вас в Кохановке проводил?

— Я, товарищ комиссар.

— Молодец. Ну и почему же тебя не взяли в отряд? Чем это объяснили?

— Молод еще. Посиди пока, мол, дома, говорят. Надо будет, позовем!

— Так прямо и сказали?

— Так, в точности так! — вмешалась мать. — Я сама рядом стояла и все слышала. Только кто ж им дал такое право распоряжаться: принимать или не принимать в отряд бойцов? Сами-то небось в лесу без году неделя. А туда же… Это уж, комиссар, твоя да командира забота. Ты и решай!

— Не надо горячиться. Сейчас мы это дело поправим. Только сначала, орел, ответь мне на такой вопрос: места ты здешние хорошо ли знаешь?

— Знаю, товарищ комиссар, — оживился хлопец. — Километров на двадцать вокруг, не меньше.

— Хорошо. Теперь, вот еще что, парень. Оружия-то лишнего у нас нет. Так что придется тебе его в бою добывать…

И снова женщина запальчиво перебивает меня:

— Есть у нас оружие, комиссар, есть! Беги, Николай, доставай…

— Подождите! Разве можно так? Может лучше вечером?

— Вечером? А зачем? Бояться нам некого — люди в деревне свои, надежные, проверенный народ!

Минут через пять со стороны сарая, согнувшись под тяжестью четырех винтовок и держа в руках полмешка патронов, появился Николай.

— Вот это здорово! Откуда же у вас столько?