Партизанки

Вскоре Александра Ивановна была уже в глубоком вражеском тылу. А весной сорок третьего, пройдя сотни километров по оккупированной белорусской земле, вместе с Николаем Климцом, представителем ЦК ЛКСМБ, она появилась в расположении Брестского подпольного обкома партии. Из ее рук получил Сергей Иванович Сикорский пакет с сургучными печатями, в котором было решение недавно состоявшегося V пленума ЦК КП(б)Б и другие директивы по развертыванию партизанского движения и подпольной работы в тылу врага. Несколько раньше такие же пакеты Федосюк вручила командиру Минского партизанского соединения Р. Н. Мачульскому и вожаку партизан Пинщины В. З. Коржу.

С этого дня предстоит Александре Ивановне Федосюк, члену подпольного обкома партии, уполномоченному по группе районов, напряженная, полная риска, но благородная работа по всемерному развертыванию народной борьбы против оккупантов, по укреплению партийных и комсомольских организаций на западе республики, по восстановлению здесь Советской власти…

* * *

О Тане Алябьевой, славной белорусской дивчине, возглавлявшей комсомолию нашего молодежного партизанского отряда с декабря сорок второго по июль сорок четвертого, хочется мне рассказать особо. Я намеренно не упоминал о ней, повествуя о ворошиловцах.

…Стоял морозный декабрьский день 1942 года. По-зимнему яркое солнце слепило глаза нашим бойцам, только что вошедшим с севера в большое белорусское село Зубаревичи Глусского района. Здесь нам предстояло закрепиться в составе отрядов бригады: вражеский гарнизон был по соседству, всего лишь в трех километрах западнее, и возможность внезапного нападения гитлеровцев не исключалась.

Закипела работа. Разыскав десяток-другой лопат, топоры и ломы, партизаны дружно принялись за сооружение линии обороны. Вызвались помогать им в этом и местные жители — вместе сподручней!

Окопы были уже почти готовы, когда с южной околицы села, где в расположении отряда имени Кирова был развернут штаб нашей бригады, появился Владимир Жлобич, комиссар ворошиловцев. Рядом с ним, к моему немалому удивлению, бойко шагала невысокого роста незнакомая девушка, в туго перетянутом ремнем полушубке, с пистолем в кобуре. На вид ей никак нельзя было дать больше двадцати, однако держалась она солидно, по-боевому.

— Откуда, комиссар? — еще издали поинтересовался я.

— Из штаба бригады, товарищ командир!

— А дивчину где добыл?

— Не дивчину, а замкомиссара отряда по комсомолу! — неожиданно твердым голосом отчеканила девушка.

— Ого! Грозный у нас будет комсомольский вожак, — невольно улыбнулся я.

— Давайте знакомиться, товарищ командир. Татьяна Алябьева, — приложив руку к головному убору, вытянулась девушка.

— А кто тебя к нам назначил, замкомиссара?

— Утверждена Центральным Комитетом ЛКСМ Белоруссии!

— Что ж, решение Центрального Комитета мы признаем. Сами комсомольцы. Так что приступай, Танюша, к исполнению своих обязанностей. В отряде у нас больше ста человек. И почти все молодежь. Основное внимание в своей работе уделяй боевым делам: успешно громить врага — для нас задача номер один!

В тот же вечер, собрав в одном из домов села молодежь, провела Татьяна Алябьева свое первое комсомольское собрание. Она рассказала бойцам о задачах Ленинского комсомола в условиях партизанской войны в глубоком вражеском тылу, о повсеместной всенародной борьбе с захватчиками, уделила немало внимания положению на фронтах…

А потом, после собрания, были и песни — веселые, задорные, комсомольские.

По душе пришелся новый комсорг бойцам. С ней было по-настоящему интересно, увлекательно, легко. Далеко не каждому дан талант организатора, умеющего сплотить, объединить мыслями, настроением, делами массы, но у Тани Алябьевой он определенно был, яркий, самобытный и страстный. Удивительно быстро внесла она живую, свежую струю в наши суровые партизанские будни, в однообразный и нелегкий быт. Возвращаясь из тяжелых походов, после сложнейших операций и схваток с врагом, ребята, несмотря на усталость, обязательно заходили в дом, где жил их комсомольский вожак. Там всегда было весело — не умолкали родные, полюбившиеся всем песни, стихи, рассказы, звучали шутки и смех.

— Ну как твой помощник по комсомолу? — поинтересовался я как-то у Владимира Жлобича.

— Ничего, справляется. Ну и поет, конечно.

— Как это поет?

— А очень просто — поет. Пройдем сегодня вечером мимо ее дома — сам послушаешь. Стосковалась, Володя, молодежь по хорошей песне. Не будет песен, добрых, чтоб за душу брали, — придет тоска, появятся карты.

— Что ж, пожалуй, ты прав!

Тем же вечером при обходе постов завернули мы с комиссаром к дому, в котором обосновалась Алябьева. Еще издали услышали молодые, дружные голоса. «Катюша»! Сменяя ее, звонкий девичий голос затягивает: «Бьется в тесной печурке огонь…» Не узнать его невозможно: Татьяна!

— Да, поет она хорошо. Но не каждый же вечер?

— Завтра не до песен будет, Володя. Завтра поход. И успех его во многом зависит от того, какие чувства, настроения будут у ребят сегодня, накануне боя.

Что ж, комиссар был абсолютно прав.