Партизанки

Они благополучно пересекли шоссе, обошли стороной два гитлеровских гарнизона. Позади — несколько деревень и около сорока километров нелегкого пути по снежной целине, по лесному бездорожью.

К утру следующего дня разведчики оказались вблизи деревни Старое Село. Недобрая слава ходила среди партизан об этих местах: нередко здесь появлялись крупные отряды гитлеровцев, устраивались засады. Хорошо бы миновать эту деревню ночью, да ждать-то еще столько до темноты! А все устали, проголодались и насквозь промерзли. Решили установить длительное наблюдение и, если в течение часа не будет замечено ничего подозрительного, войти в деревню. Людям не терпелось обогреться в теплой хате, поесть горячей пищи. Единственный бинокль переходил из рук в руки.

Наконец час миновал. Ничего настораживающего, говорящего о возможной грозящей опасности, за это время не заметили.

— Судя по всему, немцев нет, — уверенно заключил Владимир Катков. Еще раз внимательно, дом за домом, оглядев в бинокль деревню, он твердо скомандовал: — Пошли!

Вначале осторожно, а затем все уверенней партизаны пошли к деревне. Уютно, совсем по-домашнему вились в морозном воздухе дымки из печных труб. Вот и первые дворы.

И вдруг неожиданно и громко, заглушая скрип снега под ногами, отчаянный и резкий выкрик Михаила Крышка:

— Ложись! Немцы!

Одновременно ударила автоматная очередь: Михаил, первый заметив гитлеровцев, мгновенно открыл по ним огонь.

Партизаны залегли. Застучали их винтовки, заговорили автоматы. Однако немцы не отвечали. Их было больше ста, и вражеский замысел вскоре стал понятен. Начав обход с двух сторон, гитлеровцы решили зажать партизан в клещи. Силы были слишком неравными: на одного разведчика приходилось более десятка фашистов! Отходить назад можно было лишь по открытому и ровному полю.

«Надо спасти хотя бы Анну», — мелькнула у Каткова горячая мысль. Время от времени посылая короткие очереди, он подполз к Проходской:

— Вот что, Анна. Давай сейчас же к ближайшему дому… И никаких «но»! Это приказ. Выполняй немедленно! Мы начнем отход и постараемся отвлечь внимание немцев.

Партизаны, прикрывая друг друга очередями, стали медленно отползать в поле. И тут же цепи гитлеровцев после команды «Фойер!» открыли по партизанам огонь. Фашисты, конечно, знали, что сдаваться в плен они не станут.

Аня же метнулась к ближайшему дому. Здесь она могла найти убежище, уйти, казалось, от верной гибели.

А в поле между тем продолжался неравный бой. Партизаны дрались до последнего. Автоматные очереди сливались в единый рокот, ухали взрывы гранат, свистели пули. Глубокий лежалый снег мешал разведчикам двигаться, отнимал у них последние силы. Но в то же время глубокая снежная целина и надежно укрывала их от прицельного и губительного огня. Двое молодых и неопытных бойцов не выдержали, поднялись во весь рост и бросились к лесу. Один из них почти тотчас же был сражен наповал пулеметной очередью, другой серьезно ранен.

Больше часа длилась схватка: подняться для преследования немцы тоже не могли. Партизанские пулемет и автоматы каждый раз вновь и вновь заставляли их залечь в снег. Однако это не облегчало положение и разведчиков: их диски, обоймы и подсумки с гранатами пустели.

— Беречь патроны! — передал по цепи Владимир Катков, торопливо перезаряжая свой автомат.

Вот наконец и опушка леса. Дальше немцы не сунутся — это знает каждый. Перевязав раненого, партизаны стали углубляться в чащу, еще не веря, что смертельная опасность, едва не окончившаяся гибелью всей группы, — позади. С ними нет лишь двоих: убитого в поле бойца и Анны Проходской.

Хозяина дома, куда Анна вбежала и где попыталась скрыться, гитлеровцы прямо у крыльца расстреляли.

Подогнав двое саней, фашисты бросили в одни из них избитую в кровь Анну. Рядом с ней с карабином на изготовку уселся конвоир. Рослый мрачный детина ни на минуту не сводил с Анны настороженного злобного взгляда.

Вереница саней медленно вытянулась из деревни. До Глуска, куда направлялась колонна, более двух десятков километров, и у Анны, хорошо знакомой с этими местами, начинает созревать план побега.

Обоз, неторопливо ползущий по дороге, постепенно растягивается. Незаметно оглядываясь время от времени назад, Проходская замечает, что многие из солдат после изрядной порции хмельного начинают дремать. «Пора!» — решила она.

Улучив момент, Анна неожиданно резким движением вырвала винтовку у конвоира и что есть силы ударила его прикладом по голове. Без единого звука тот повалился на прелую солому.

До ближайших саней сзади — метров тридцать, не меньше. Момент удачный. И Анна рывком бросилась с дороги к лесу. На пути ее дрожащий под порывами ветра голый кустарник. Будь теперь лето, он бы, конечно, надежно укрыл беглянку. Но теперь надежды на это мало: вплоть до самого леса редкие заросли просматриваются насквозь.

Сзади, со стороны дороги, послышались выкрики, загремели автоматные очереди. Пули со звоном проходят выше: фашисты, хорошо понимая, что их жертве не уйти никуда, пока бьют для острастки. Вдогонку женщине разноголосо несется:

— Хальт, партизан, хальт!