Партизанская хроника

На бюро было решено сегодня же провести открытое партийное собрание и в повестку дня, кроме приема в партию, включить еще вопрос о политической работе среди населения.

К столу президиума подошел Каледа.

— Автобиографию не нужно, мы знаем дядю Васю, — раздались отдельные выкрики.

Каледа несколько обиженно заморгал глазами и заговорил:

— Нет, нужно. Вы молодые, вам полезно послушать… Хоть и не был я в партии, но вся моя жизнь связана с ней. Помню тысяча девятьсот семнадцатый год, Карпаты, местечко Броды. В атаку пошла вся рота, а вернулись только четверо. Среди уцелевших был я и один петербургский рабочий-металлист. Я вцепился ему в грудь и со слезами ярости кричал: «Володя, за что, за что!…» Как будто он был виноват в этой бойне. «Капитал, капитал нас губит…» — ответил он. Постепенно Володя открыл мне глаза. Как только началась революция, я возвратился с винтовкой домой. Воевал с пилсудчиками, с бандами Булак-Булаховича… Потом создавали колхозы… Стареть начал, а в партию так и не осмеливался… — Тут Каледа замолчал, потом добавил: — А дальше вы сами знаете…

Все знали о гибели его жены и сына.

— Теперь, когда коммунисты первыми идут в наступление на фашистов, — продолжал он, — прошу принять меня в члены партии.

— Кто «за»?

Все коммунисты высоко подняли руки.

Сдерживая волнение, Каледа обратился к комиссару:

— А кандидатскую карточку когда получу?

— Только после войны, а до того времени, может, успеем перевести в члены партии, — улыбнулся комиссар.

— Да. До Берлина еще далеко, — согласился Каледа.

Затем единогласно были приняты в члены партии участники обороны Москвы Иван Лаврик, Анатолий Чернов и Виктор Маслов. Иван Сермяжко был принят в кандидаты.

По второму вопросу выступил Родин. Затем Мацкевич отчитался о проделанной работе, и собрание вынесло решение: раз в месяц заслушивать отчеты агитаторов о работе среди населения.

Утром 1 мая стояла теплая, солнечная погода. На березках распустились листочки, от сырой, но уже прогретой земли поднимался легкий пар, небо было безоблачным. Мы с комиссаром и Кусковым обошли шалаши, поздравили партизан с праздником.

Около громкоговорителя столпились партизаны. Они, выглядели по-праздничному: мужчины щеголяли новыми гимнастерками и фуражками, долго хранившимися в вещевых мешках, а женщины, сбросив ватные тужурки и шапки, оделись в платья. Среди разведчиков слышался звонкий смех Вали Васильевой.

Начальник штаба выстроил всех партизан на лагерной площадке. Комиссар зачитал приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина:

«За период зимней кампании 1942—1943 годов Красная Армия нанесла серьезные поражения гитлеровским войскам, уничтожила огромное количество живой силы и техники врага, окружила и ликвидировала две армии врага под Сталинградом, забрала в плен свыше 300 тысяч вражеских солдат и офицеров и освободила от немецкого ига сотни советских городов и тысячи сел».

Потом начальник штаба зачитал другой приказ; в нем командование отряда поздравляло личный состав с первомайским праздником и объявляло ему благодарность за боевые заслуги. Партизаны призывались теснее сплотиться вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, грудью защищать свою социалистическую Родину и не жалеть для этого сил, а если потребуется, то и жизни.

Торжественно в лесной тишине прозвучал приказ и раздалось долго не смолкавшее «ура!».

После торжественной части все собрались на залитой солнцем поляне. На пенек с гармошкой в руках уселся Саша Бабук, рядом с ним с гитарой примостился Евгений Пиманенко. Он пел шуточные песенки, вызывая веселый смех собравшихся. Но вот гармонь заиграла кавказский танец. Николай Ларченко вихрем понесся по кругу, а партизаны в ритм танца хлопали в ладоши. Гармонь играла все быстрее и быстрее. Николай вертелся, как волчок, а Валя плавно кружилась вокруг него на носочках. Уморившись, они под гром аплодисментов артистически раскланялись и вышли из круга.

Заиграли «Барыню». На середину круга выскочили сразу четверо: Женя Дудкин, Маруся Сенько, Пиманенко и Маруся Воронич. Они залихватски пошли вприсядку. Выступили еще несколько партизан, среди них был Жардецкий с поварихой Марией Белезяко. Все смешались в вихре веселого танца.

— Ты чудак! Она же повар, а ты приволок ее танцевать. А кто же готовить обед будет? — в шутку отчитал Жардецкого Коско и под руку увел Белезяко.

Жардецкий улыбнулся, махнул рукой и под взрыв хохота вышел из круга.

Скоро Коско пригласил всех к обеду. На площадке прямо под деревьями стояли столы, сколоченные из досок и накрытые плащ-палатками и парашютами. На столах было говяжье и свиное мясо, жареная картошка, свежий хлеб.