Партизанская война. Стратегия и тактика. 1941—1943

Хотя немецкие отчеты о проявлении националистических настроений являются очень неполными и стереотипными, что свидетельствует о предвзятости мнения наблюдателей, на их основании все же можно сделать несколько гипотетических выводов: 1) нет свидетельств существования трений между русскими и украинцами; также не отмечено проявления явных просоветских настроений славянами, оказавшимися под немецким господством; 2) неславянские народности, хотя в большинстве своем и не проявлявшие стремления к созданию отдельных государств, оказывались восприимчивы к пропаганде. Поначалу среди них не существовало антирусских настроений, их не отмечалось даже среди военнопленных, отобранных немцами для подготовки в качестве пропагандистов; согласно донесению центра подготовки, «враждебности по отношению к русским выявить не удалось», и «явных и сознательных проявлений антисемитизма не было отмечено среди курсантов»; «вопрос о создании в будущем независимых государств в отдельных районах Кавказа никем из участников не поднимался». С другой стороны, привязанность к местным традициям, языкам и обычаям была сильна. Однозначно охарактеризовать существовавшее положение нельзя, но отдельные народности – в частности, мусульманские и тюркские – были, пожалуй, больше других «склонны к переходу на сторону немцев».

Кабардинцы и осетины, а также, видимо, черкесы – среди которых был большой процент христиан, и они лучше ассимилировались среди русских – были менее склонны к сотрудничеству и занимали выжидательную позицию. Но даже в районах их проживания создание коллаборационистских режимов не представляло трудностей.

Балкарцы же, наоборот, проявляли стремление к сотрудничеству с немцами – доказательством этого может служить осуществленная впоследствии советским правительством ликвидация их автономной области. То же самое можно сказать и о чеченцах (хотя мало кто из них оказался под властью немцев).

Наиболее ярко выраженным было отношение карачаевцев, которым оно также стоило их автономии после возвращения Красной армии. С самого начала до конца в немецких донесениях подчеркивались «дружелюбность» и «прогерманское» поведение этого горского народа. Из представителей коренного населения была быстро создана полиция; карачаевский партизанский отряд, в составе которого были в основном партийные и советские работники, а также офицеры НКВД, не пользовался поддержкой населения. В одном из последних донесений немецкой полевой жандармерии подчеркивалось, что уничтожение карачаевского партизанского отряда во многом оказалось возможным благодаря «тесному сотрудничеству с [местной] милицией и населением». Очень рано немцы санкционировали создание самоуправлений из представителей коренного населения для всего «автономного региона»; планировалось создание пяти таких «правительств»[90]. Оправдывая создание национальных комитетов военной необходимостью, германский Генеральный штаб и главное интендантское управление одобрили их создание в середине ноября.

Немецкая политика предоставления этническим группам формального контроля во внутренних делах и экономике принесла свои плоды. До самого конца оккупации существования оппозиции, например среди карачаевцев, отмечено не было.

Этих ограниченных шагов, во всяком случае на первом этапе, оказалось достаточно для удовлетворения «политических» чаяний коренного населения. Осуществление этих мер в более благоприятной обстановке, чем в других, имевших немецкую военную администрацию, регионах позволяло создать ситуацию, при которой, как было написано в одном из немецких донесений, «население [Кавказа] было мало заинтересовано участвовать в партизанской войне против германских вооруженных сил, поскольку часть их прошлых привилегий была восстановлена». Но присущие этой политике ограничения станут понятны из следующего раздела.

6. Различия в настроениях населения

Реакция на появление немцев имела различные проявления, начиная от «настороженного ожидания» до открытого сотрудничества, но с самого начала существовал и ряд сдерживающих факторов. Не последним среди них было опасение возвращения советских сил. Во-вторых, хотя поведение немецкой армии иногда и было способно произвести впечатление на население своим контрастом с плохо управляемыми и слабо оснащенными войсками Красной армии, злоупотребления отдельных представителей оккупационных сил, в частности румынских войск, значительно охладили первоначально возникший энтузиазм населения. Занятое своими насущными проблемами, население редко стремилось порвать с советским режимом по чисто идеологическим соображениям.