Партизанскими тропами

Поднятые по тревоге, оба отряда выступили навстречу колонне, надеясь устроить засаду еще на пути к селу. Но гитлеровцы уже подходили к селу, и бой завязался на его окраинах.

Отряд Ливенцева и часть нашего отряда заняли колхозные постройки, расположенные на пригорке, а гитлеровцы на другой стороне дороги заняли несколько крайних хат, отделенных от села полем зеленой ржи. Местность была открытая и хорошо простреливалась.

Ливенцев, руководивший этим боем, взяв группу партизан, хотел обойти противника по ржи. Но немцы разгадали маневр. Отсекли его группу от отряда и вынудили залечь в придорожной канаве.

Бой затягивался. Мы несли потери и не находили выхода из трудного положения. Но наши бойцы не хотели отступать, они рвались вперед.

Когда у Виктора Ливенцева фашисты убили двоих партизан, пулеметчик Алексей Платонов бросился к насыпи не достроенной перед войной узкоколейной дороги. Он полз почти на виду у немцев, строчивших из пулемета.

- Лешка, вернись! Ложись, Лешка! - кричали ему, желая остановить.

Но он все полз и полз по бровке насыпи. Затаив дыхание, все наблюдали за ним. Ливенцев понял, что Платонов решил пожертвовать собою, чтобы расчистить путь отряду, и приказал весь огонь сосредоточить для поддержки отчаянного парня.

Очутившись в кювете, Алексей поднялся и вскинул пулемет.

- За мной! Вперед! - закричал он во весь голос. Во ржи прокатилось "ура!". Вся группа Ливенцева пошла в атаку. Но вдруг герой покачнулся и выпустил из рук пулемет. Ему кричали, чтобы он отошел назад. Но Алексей, раненный в грудь, собрал последние силы, поднялся во весь рост и, шатаясь, пошел прямо на гитлеровцев.

- Комсомольцы! Вперед! За Родину! - исступленно звал Платонов.

Стрельба на вражеской стороне как по команде прекратилась: видно, немцы решили, что мы их обошли и потому так смело идем в атаку по полю.

Партизаны с трех сторон приблизились к обороне фашистов, и те стали убегать через кустарник.

Несколько товарищей подхватили умирающего Алексея на руки и вынесли с поля боя.

- Вперед! Вперед! - неслось со всех сторон.

Первым бросился на вражеские позиции Леонид Баранов. Но, не добежав нескольких метров, он упал, раненный в живот. Я тут же приказал вытащить его с поля боя. Под градом пуль противника партизан Тимахович ползком добрался до раненого и под прикрытием наших автоматчиков вытащил его с поля боя.

Совсем еще молодой пулеметчик Володя Терешко долго строчил из пулемета, поддерживая партизан. Но враги обнаружили его пулеметную точку и прицельным выстрелом сразили его насмерть. Друзья Володи, забрав его пулемет, продолжали вести огонь. А партизан Михаил Синюкаев взвалил убитого на плечи и понес с поля боя.

Когда победа, можно сказать, была уже обеспечена, был убит Кодач. Мы бежали с ним в атаку в группе автоматчиков. Вдруг с чердака дома щелкнул винтовочный выстрел. Кодач остановился, схватился за грудь и стал опускаться на землю. Мы с Лепешкиным подхватили его на руки и оттащили за колхозный амбар.

- Ты ранен, Александр? - спросил Лепешкин.

Кодач открыл глаза, мутно посмотрел на нас и тихо произнес:

- Нет, убит.

И умер на наших руках.

Смерть нашего начальника штаба была тяжелым ударом.

После этой неожиданной битвы в нашей санчасти значительно увеличилось число раненых, среди них был Леонид Баранов, любимец партизан, весельчак.

Сразу же после боя я пришел в санчасть. Баранов лежал на широкой постели в деревенской хате. Он не шевелился, но что-то тихо шептал. Подойдя поближе, я увидел его смертельно бледное лицо и вздернутый заостренный нос. Веснушки еще ярче выделялись на его побелевшем лице. Я смотрел на этого отчаюгу, как его все называли в отряде, и сердце щемило. Неужели мы потеряли этого парня? Столько прошел, столько вынес и вдруг...

Уходя, я предупредил начальника санчасти Петровского, чтобы о состоянии этого партизана докладывали мне каждый час. Петровский был опытный врач и сердечный человек. За короткое время он создал санчасть и многим спас жизнь. Но случай с Барановым был особый...

А я все время думал: как быть с Барановым? Завтра везти его еще нельзя. А мы должны выступать. "Для нашего продвижения на прежние базы один день ничего не значит, а для него, - думал я о Леониде, - этот день может стать роковым". И я убедил своего командира завтра еще не выступать.

А когда мы через сутки снялись с места и после полудневного перехода остановились в знакомом нам селе Дулебы, разведчики стали приносить тревожные вести: в села, соседние с Кличевским районом, прибывают моторизованные гитлеровские части.

К вечеру стало ясно, что вокруг Кличевского района происходит концентрация немецких войск.

Из допросов пленных штаб 208-го отряда получил точные данные, что против партизанских отрядов, расположенных в Усакинских лесах, готовится крупная операция.

Мы, конечно, понимали, что стремительный рост боевой активности партизанских сил, распространение партизанского движения вширь, вытеснение оккупантов из целых районов заставят в конце концов немецкое командование принимать серьезные меры. Но не думали, что враг пойдет на нас такой грозной силой.