Партизанскими тропами

В той обстановке эта вещь была очень дорога мне, партизанскому комиссару, как знак возросшего самосознания моих товарищей по борьбе, уверенности в своих силах. Наши листовки, сводки уже побывали в руках полицаев и самих немцев. За голову одного из тех, кто печатает их, в фашистской областной газете обещались огромные деньги. Что же дадут гитлеровцы за голову того, кто посмел издавать журнал в их глубоком тылу, где они все считали покоренным и растоптанным?

Бережно раскрываю первую страницу и узнаю печатный почерк Хухрякова. Буква "д" у него очень уж витиевата и даже в середине слова похожа на заглавную. Раньше такими замысловатыми буквами начинались главы в дорогих книгах. Крупным шрифтом на этой странице написано сообщение Совинформбюро о белорусских партизанах.

- Здорово! - похвалил я ребят и раскрыл следующую страницу журнала.

- Здесь мы начинаем летопись нашего отряда, - быстро заговорил Астафьев. - Ведь, кроме нашей пятерки, никто не знает, как и с чего начинался отряд.

- Дело это нужное, - одобрил я.

Листаю дальше. "Советы молодым партизанам".

"Располагайся в засаде с таким расчетом, чтобы враг сразу же попал в огневой мешок - подвергся ударам с нескольких сторон".

"Во внезапном бою действуй дерзко и быстро. Всегда опережай врага в открытии огня".

Приятной неожиданностью были страницы юмора в конце журнала. Особенно удачно был высмеян поход "железного" батальона, который мы разгромили возле деревни Суша. Посылая батальон на разгром кличевских партизан, фашистский генерал обещал командиру Железный крест, а случайно уцелевшего офицера из разбитого батальона он сам расстрелял, и тот получил березовый крест. Наш художник изобразил весь путь пресловутого батальона от Железного креста до березового.

Лев Астафьев оказался неплохим рисовальщиком. Он для журнала нарисовал два портрета лучших партизан. И сходство было такое, что без подписей сразу узнавался тот, кого он изображал. Душой же редакционной тройки был неунывающий Борис Шумилин, главный редактор журнала.

Познакомившись с первым номером партизанского журнала, я понял, что редакция стала центром духовной жизни отряда, и решил помогать ей всеми силами.

Всего с мая 1942 года было выпущено 13 номеров журнала "Партизан-диверсант". Они передавались из рук в руки, из одного подразделения в другое. Эти журналы переходили по цепочке, доходили до сердца каждого, партизана. Многие номера хранятся у меня и до сих пор.

Редакционная тройка делала журнал в перерыве между боями. У каждого из них были нелегкие партизанские обязанности. Володя Хухряков был метким стрелком, Лев Астафьев считался хорошим подрывником и вместе с товарищами пустил под откос 4 эшелона врага. Борис Шумилин после выздоровления был назначен политруком разведки бригады. Активно сотрудничал в журнале М. Сердюк, парторг 128-го отряда. Он хорошо знал жизнь отряда и людей и пользовался у них большим авторитетом как боевой командир и хороший политический работник.

* * *

Мы стояли в небольшом селе, из которого выгнали гитлеровцев.

Майское утро было светлым и солнечным, как по заказу, - для партизан этот день был праздничным. За несколько дней перед тем было объявлено, что в это утро будем принимать присягу. Партизаны чистились, подтягивались, готовились как на парад. И вот над зданием школы, где находился наш штаб, взвилось красное знамя. Народ повалил на пришкольную площадь посмотреть на партизанский праздник.

Отряд выстроился на бывшей школьной линейке, и это напоминало все лучшее, что было у нас до войны, - и Первомай, и начало учебного года, и открытие пионерского лагеря. Я подошел к торжественно-суровому строю партизан и громко, насколько позволял мне голос, начал читать текст присяги. А сотни сильных возбужденных голосов дружно повторяли:

"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, присягаю, что не пожалею сил, самой жизни для дела освобождения моего народа от немецко-фашистских захватчиков и палачей и не сложу оружия до того времени, пока родная советская земля не будет очищена от немецко-фашистской нечисти. Я клянусь строго и неуклонно выполнять приказы своих командиров и начальников, строго соблюдать воинскую дисциплину и беречь военную тайну.

Я клянусь за сожженные города и села, за кровь и смерть наших жен и детей, отцов и матерей, за пытки и издевательства над моим народом жестоко мстить врагу и безустанно, не останавливаясь ни перед чем, всегда и всюду, смело, решительно, дерзко и безжалостно истреблять оккупантов. Я клянусь всеми путями и средствами активно помогать Красной Армии, повсеместно уничтожать фашистских палачей и тем самым содействовать быстрейшему окончательному разгрому кровавого фашизма.

Я клянусь, что скорей погибну в жестоком бою с врагом, чем отдам себя, свою семью и белорусский народ в рабство Кровавого фашизма.