Партизанское движение в Приморьи. 1918—1922 гг.

Так как Совет обороны белогвардейцами был отрезан от вокзала, который нужно было защищать в первую очередь, дабы не пропускать эшелонов каппелевцев в город, то по суше мы не могли дать подкрепления Кокушкину, который руководил обороной вокзала. Поэтому пришлось конфисковать несколько катеров и лодок и при их помощи через бухту Золотой Рог переправить подкрепление т. Кокушкину. К этому времени во всех концах города завязалась жаркая стрельба. Кто-то из товарищей напомнил, что японцы могут вмешаться в события, раз они приняли характер военных действий. Срочно был вызван в Совет обороны заместитель председателя русско-японской согласительной комиссии полковник Попов, один из честнейших наших попутчиков; он быстро завязал сношения с японским штабом и начал переговоры с целью добиться разоружения мятежников. Из японского штаба полковнику Попову на все вопросы отвечал адъютант генерала Такаянаги; поэтому переговоры не могли дать существенных результатов. Ответственные японские офицеры и сам Такаянаги в это время спали, а корректный адъютант не мог побеспокоить отдыхающих самураев. Вокзал был все же защищен. Наши товарищи после часовой перестрелки бросились на белых в атаку и рассеяли их по улицам города. Успех на этом участке оказал благоприятное действие на операции в других кварталах: белые переворотчики вынуждены были отойти с участка, расположенного между Алеутской и Светланской улицами. Автомобили наши начали преследовать отступающих и расстреливать их в спину. Мы приготовились было не выпустить из пределов города ни одного бандита живым. Но события неожиданно изменились. Противник отступал по Алеутской улице с определенным расчетом. На этой улице помещался штаб японских войск, которые открыли ворота в свой двор, обнесенный высокой каменной стеной, и впустили переворотчиков, нашедших тут свое спасение. Протесты, ноты, газетная кампания, резолюции рабочих организаций, требовавших от японцев выдачи властям мятежников, оказались гласом вопиющего в пустыне. Белогвардейцы дня через три были отправлены японцами в Раздольное, где размещался каппелевский гарнизон.

Таким образом и эта, уже третья по счету, попытка переворота не удалась. Белогвардейские патриоты рвали на себе волосы с досады: кто же думал встретить такое сопротивление со стороны совсем небольшой горсточки рабочих и дивизионцев, окруженных со всех сторон многочисленной белогвардейщиной?

Вся сложность обстановки заключалась в том, что, несмотря ни на какие наши военные успехи, мы не могли добиться гарантий для спокойной государственной работы. Владивостокский пролетариат и организация нашей партии в этот момент представляли собой заложников, попавших в лагерь контр-революции, на время притворившейся спящею, но в каждый момент готовой наброситься на своего пленника и разделаться с ним так, как подсказывает ей дикая безудержная ненависть к трудящимся. Нужны были хорошие нервы и ясное сознание своего революционного долга со стороны горсточки приморского пролетариата и крестьянства, чтобы не оставить своих позиций и продолжать защищать свое дело от натиска беспощадного врага. Совершенно понятно, что поражение белых, которых самым активным образом поддерживали японские интервенты, насчитывавшие в своих рядах до 30 000 штыков, не отбило у них охоты к новому восстанию. Наша разведка каждый день доставляла тревожные вести. Прежде всего нам стало известно, что к следующему перевороту готовится вся армия каппелевцев и что белыми уже создано правительство, выдвинутое съездом «несоцев», с братьями Меркуловыми во главе. По своему составу это правительство представляло сброд монархических мракобесов и местных спекулянтов и мошенников — грязная накипь царского колонизаторства. Вообще местная торговая буржуазия, представители которой руководили правительством «несоцев», являла собой самый худший сорт наших врагов. Она воспитывалась на дрождях царской колонизации, грабежах туземцев и получала неслыханные прибыли на военных поставках. Немудрено, что эта буржуазия, будучи детищем царизма, оказалась самым непримиримым и самым отъявленным врагом трудящихся России и свою борьбу против революции ознаменовала лозунгом «борьбы против социалистов всех мастей». Население Владивостока этих авантюристов, конечно, прекрасно знало и пойти за ними не могло, но и оказать сопротивление в данной обстановке не имело сил. Японский штаб, в особенности почтенные самураи генералы Тацибана и Такаянаги, руководители японского экспедиционного корпуса, добросовестно выполнявшие миссию, возложенную на них микадо, постарались обеспечить «несоциалистическое движение» всеми средствами и поддержкой, чтобы на этот раз не получить пощечины от горсточки революционеров и наверняка свергнуть нашу власть.