Партизанство

С весны 1942 г., почувствовав нехватку войск, особенно для охраны собственного тыла от налетов партизан, гитлеровское командование приступило к вовлечению в «добровольческие» части советских граждан и других национальностей. С другой стороны, убедившись в весьма низком уровне добровольного волеизъявления по отношению к службе на германской стороне, захватчики очень скоро перешли на иные меры агитации: истязание голодом, побои, шантаж, дезинформация, провокации и т.д.

В лагерях для советских военнопленных, как свидетельствуют многочисленные источники, комплектование восточных формирований производилось примерно по такой схеме. Вербовщики из числа немцев и белоэмигрантов, власовских эмиссаров выявляли группу лиц, соглашающихся по различным причинам служить в германской армии, и создавали из них ядро будущего подразделения. Затем это подразделение по принципу годности к строевой службе принудительно формировали до штатной численности. Военнопленных или мужчин призывного возраста, загнанных в гражданские лагеря, в буквальном смысле ставили перед выбором: служба в германской армии либо голодная смерть. От безысходности многие соглашались надеть фашистский мундир, надеясь при первом же удобном случае дезертировать и с оружием в руках перейти на сторону партизан или Красной Армии.

Таким способом, в частности, на оккупированной территории Орловской области летом 1942 г. были сформированы три батальона: в Орджоникидзе, районах Трубчевска и Плюсково. Во главе батальонов, рот и взводов были бывшие советские офицеры, при которых в качестве контролеров-надзирателей за правильным и своевременным исполнением приказов германского командования находились гитлеровские офицеры, унтер-офицеры и даже рядовые солдаты. Указания любого надсмотрщика были обязательны для каждого «восточного военнослужащего», какую бы должность он ни занимал. На 28 596 восточных добровольцев, находившихся в формированиях группы армий «Центр», на 2 декабря 1942 г. приходилось 1767 немецких военнослужащих (в соотношении 16:1), что, на наш взгляд, свидетельствует о достаточно высокой степени веры германского командования в благонадежность таких формирований.

«Восточные войска» формировались по ярко выраженному национальному признаку – так гитлеровцы стремились внести межнациональную рознь. По германским данным, было создано более 180 таких формирований, в том числе 75 русских, 21 из донских, кубанских и терских казаков, 42 туркестанских и татарских, 11 грузинских, 12 из народов Северного Кавказа, 13 азербайджанских, 8 армянских, а также части и соединения из литовцев, латышей и эстонцев.

Процесс формирования «восточных» частей и подразделений длился от нескольких месяцев до полугода. К декабрю 1942 г. в тылу группы армий «Центр», к примеру, было образовано 94 добровольческих формирования – от отдельного взвода до полка. Их основной организационной и боевой единицей была рота численностью 120-150 человек. Они существовали как самостоятельные подразделения, так и в составе батальонов. Штатная численность восточных батальонов предусматривала наличие 900-1000 человек, однако в этот период в них находилось от 400 до 650 военнослужащих. Казачьи роты, эскадроны и батальоны насчитывали в своих рядах соответственно по 145, 300 и 900 всадников. В составе казачьих войск было значительное число белоэмигрантов.

Боеспособность добровольческих формирований была очень разной, но оккупанты считали их вполне подготовленными для борьбы с партизанами и гражданским населением. В донесении начальника тылового района 2-й танковой армии генерал-лейтенанта Бернгарда от 19 декабря 1942 г., к примеру, отмечалось: «617-й восточный батальон (618 русских, 44 немца) полностью боеготов. Моральное и физическое состояние личного состава можно оценить как вполне хорошее... Батальон годен для борьбы с партизанами в тыловом районе армии. 621-й восточный артиллерийский дивизион (352 русских, 38 немцев) полностью пригоден для немедленного ведения боевых действий на рубеже реки Десна. Для борьбы с партизанами в тыловом районе армии пригоден».