Партизаны

— А ты не вали на черта! — взорвался Матеуш. — Самому надо думать. Ловишь мелких рыбешек, но не забывай о тех, кто стремится забрать у тебя власть. Ведь им надо было приготовиться. Собирали людей, копили оружие, вели разведку. К тому же люди говорили о неизвестных! Надо ли вам, старым партизанам, объяснять, как готовятся большие операции? Не с неба же свалились, холера их порази!

— Секретарь прав, — сказал Королев. — Прозевали…

— Какой толк в моей правоте! — снова взорвался Матеуш. — Люди погибли, осмеяна народная власть. Многие сейчас руки потирают. Кто убил наших ребят, кто? Скажете, что лесная банда. Нет, их погубила ваша беспечность. Чрезмерная самоуверенность. Поняли хоть теперь, о чем речь?

Поняли, почему же нет. Знали ведь… Не один в городе посмеивался над новой властью, издевался, что вот-де голодранцы взялись управлять, свиней им пасти, а не в учреждениях заседать. Писать и читать не умеют, а такие важные… Выжидали, ибо, по их мнению, не могла навечно сохраниться власть голытьбы. Были такие дома, в которых собирались вроде бы поиграть в карты, а по сути дела, на собрания. Затем оттуда расползались слухи, чернившие партию, народную власть, органы безопасности. А теперь все собственными глазами убедились, как бандиты из леса хозяйничали в городе, а коммуна забилась по норам. Этого не скроешь. Конечно, прав секретарь Коваль, хотя вкус этой правды горек, как полынь.

— Однако хватит об этом. — Матеуш спрятал трубку. — Что было, того не вернешь. Собирайтесь, товарищи, в кулак, потому что работа предстоит тяжелая… Главное в том, что это были не духи, а люди. Должны быть какие-то следы…

* * *

Вот таким образом Юзеф оказался не у дел в это горячее время. А он планировал все по-другому. Еще в подполье он размышлял, что будет делать по возвращении домой. Может, выехать в Островец либо Скаржиско? Там крупные фабрики. В конце концов решил вернуться во Мнихов. Сначала думал поработать в мастерских, а потом видно будет… В январе они возвращались в город по запруженным войсками дорогам. Шли колонны танков, автомашин, артиллерии. Солдаты махали партизанам руками, останавливали их, спрашивали, кто они, откуда идут.

Мнихов пострадал не сильно. Немцы, правда, укрепили город, но советские войска после прорыва фронта обошли его стороной. Гарнизон Мнихова, боясь остаться в глубоком тылу, отступил. Часа два в городке не было никого, затем снова пришли немцы, а следом за ними советские танки. После непродолжительного боя город был освобожден. Сгорело всего несколько домов.

Партизаны заняли здание, в котором при немцах находилась полиция. Остались в нем несколько стульев, колченогий стол, разбитый шкаф и куча мусора. Стекла в окнах разбиты. В углу подвала немного угольной пыли. Холод дьявольский. Но партизаны не унывали: раздобыли где-то железную печку, мигом разобрали часть забора, забили окна досками. Сразу стало тепло. Сварили кашу из крупы, принесенной из деревни, поели, потом соорудили лежаки, настелили на них солому.

Старый Коваль сразу же приступил к решению партийных вопросов и созданию органов власти. Он чувствовал себя неважно, вымотала его эта зима, однако теперь забыл об усталости. В первый день выяснил, кто из членов партии и сочувствовавших остался на месте. Для партийного комитета выбрали дом Вернера, который еще летом скрылся из города. Как только люди увидели табличку с надписью: «побитовый комитет Польской рабочей партии во Мнихове», начали заходить. Приходили рабочие из мастерских и с кирпичного завода. Матеуш заводил разговор о раде народовой, о выборах старосты.

Потом из Келец приехал уполномоченный воеводства. Помогал устанавливать власть, подбадривал Коваля. Решили вопрос с бывшими партизанами: часть из них составила ядро милиции, большая часть влилась в органы безопасности. Некоторые попросили направление в армию. А Юзеф ходил вокруг механических мастерских. Теперь они были государственными. Возглавлял их молодой Сохацкий, перед войной окончивший профессиональную школу. Юзеф договорился с ним, что будет, как и прежде, работать в слесарной. Довольный таким оборотом дела, он отправился к отцу.

Матеуш обосновался в комнатке на втором этаже в здании комитета. Юзеф пришел как раз к ужину. Отец и второй секретарь — товарищ Чайка — сидели за столом.

— Садись, — предложил старший Коваль. — Голоден?

— Нет, уже ел.

— Виделся с шефом местного отдела госбезопасности? Капитан. Партизанил.

— Нет. Он мне не нужен.

— Какая муха тебя укусила? — удивился Чайка.

— Никакая… Просто Сохацкий дает мне работу. Поэтому мне не о чем говорить с шефом.

— Ну, так. — Старый Коваль отодвинул кружку, набил трубку. — В мастерские, говоришь, слесарем?

Матеуш заинтересовался предприятием. Ничего удивительного: сам проработал там всю жизнь. Разговаривали о работе, когда в комнату вошел начальник отдела госбезопасности. Это был молодой человек в новом мундире и добротных, скрипевших офицерских сапогах.

— Итак, ты мой заместитель, — сразу же начал он. — Один товарищ, который вместе с тобой воевал, сказал, что ты боевой мужик.