Партизаны

— А вы говорите об отсутствии дисциплины на флоте, — заметил Петерсен.

— Дайте срок, — улыбнулся капитан. — Паренек с нами всего лишь вторую неделю.

— Он, что, прогуливает уроки? — изумленно поинтересовался Джордже.

— Пьетро старше, чем кажется, по крайней мере, месяца на три.

— В вашем экипаже представлены все возрастные категории, — усмехнулся Петерсен. — Старшему Пьетро никак не меньше семидесяти.

— Гораздо больше, — Карлос рассмеялся. Казалось, все на свете его забавляет. — Пенсионер, безбородый юнец, так называемый капитан с двумя из четырех полагающихся конечностей — отличная команда! Подождите, еще увидите остальных. .

— Что случилось, то случилось, согласен. — продолжил беседу Петерсен. — Согласен. А можно задать вопрос относительно настоящего?

Карлос кивнул.

— Почему вы не ушли из флота по инвалидности или, в конце концов, не списались на берег? Почему до сих пор на действительной службе?

— На действительной службе? — капитан опять рассмеялся. — Это не действителъная служба. Как только запахнет порохом, я тотчас подам рапорт об увольнении. Вы видели наше вооружение, Петер? Мы держим этот металлолом лишь из тщеславия. Пушки никогда не будут использованы ни для атаки, ни для обороны — обе неисправны. Слоняться взад-вперед между Италией и Югославией совсем не сложно, во всяком случае, для меня. Ведь я родился и вырос в сорока милях отсюда, в Пескаре. У моего отца было несколько яхт, и все свое детство, а затем и до нелепого длинные студенческие каникулы провел в плаваниях по Средиземному морю, главным образом вдоль югославского берега. Адриатическое побережье Италии — скучно и неинтересно. Между Бари и Венецией нет ни одного живописного места, заслуживающего упоминания. А сотни островков Далмации — истинный рай для яхтсмена! Я знаю их лучше, чем улицы Пескары или Термоли, и морское министерство находит это полезным.

— Как же вы пойдете ночью? — спросил Петерсен. — Без маяков, без световых буев, без каких-либо береговых навигационных ориентиров?

— Если бы я зависел от всего этого, морское министерство вряд ли было заинтересовано во мне, верно? Да, помогите же ему кто-нибудь! — возглас капитана относился к юному Пьетро, который вошел в каюту, пошатываясь под тяжестью гигантской плетеной корзины. В ней находился великолепно оборудованный бар. В дополнение к крепким спиртным напиткам, ликерам и винам юный матрос прихватил даже сифон, заправленный содовой водой, и маленькое ведерко со льдом.

— Пьетро пока не научился исполнять обязанности стюарда, а я не намерен покидать свое кресло, — сказал Карлос. — Пожалуйста, обслуживайте себя сами, господа. Спасибо, Пьетро. Предложи остальным пассажирам присоединиться к нам, если они захотят.

Юноша отдал честь и вышел.

— У нас на борту находятся еще два пассажира, имеющие отношение к Югославии, — пояснил капитан. — Понятия не имею, зачем они туда направляются. Впрочем, точно так же не знаю, какие у вас там дела. Вы не знаете их дел, они не знают ваших, но корабли, встречающиеся ночью, обязаны обмениваться друг с другом опознавательными сигналами. Таковы правила плавания в открытом море.

Петерсен указал на корзину, из которой Джордже подал Зарине и Михаэлю апельсиновый сок.

— В открытом море несколько иные правила, — заметил он. — По-моему, ваше морское ведомство недооценивает суровые условия тотальной войны.

— Не волнуйтесь, Петер, — улыбнулся Карлос. — Наше морское ведомство так же скупо, как и любое морское ведомство мира. Кое-что из этих припасов прислал мне отец из собственных винных погребов, а кое-что подарили зарубежные друзья.

— "Крусковач", — Джордже дотронулся до бутылки, — «граппа», «пелинковач», «сливовица»... Можно подумать, все ваши зарубежные друзья — югославы. Наш гостеприимный и внимательный юный друг Пьетро ясновидящий? Он догадался, что мы идем в Югославию, или был информирован ?

— Подозрительность, думаю, составляет основную часть вашего капитала. Не знаю, о чем догадался Пьетро и может ли он вообще о чем-либо догадываться. Юноша не был специально проинформирован, а просто-напросто знал это, — Карлос вздохнул. — Увы, для нас уже не существует таких понятий, как романтика и очарование таинственных миссий рыцарей плаща и кинжала. Отыщите в Термоли хотя бы одного слепо глухонемого, и он будет тем единственным в городе человеком, который не знает, что «Коломбо» — так зовут эту искалеченную «борзую» — регулярно курсирует между Италией и Югославией. Утешьтесь тем, господа, что я один знаю место, где мы причалим. Конечно, если никто из вас не проболтался. — Он налил себе немного виски. — Ваше здоровье, джентльмены. И ваше, сеньора.

— Мы не болтаем на каждом углу о подобных вещах, — отозвался Джордже. — Зато о другом, боюсь, я люблю поговорить. Вы упомянули студенческие каникулы, Карлос. Могу спросить, что вы заканчивали? Университет? Морскую академию?

— Медицинскую академию.

— Медицинскую академию! — С потрясенным видом Джордже налил себе «граппы». — Умоляю вас, капитан, только не говорите, что вы доктор!