Партизаны

— Я британский подданный. Звучит странно: черногорец — британский подданный. В действительности в этом нет ничего странного. До войны я служил вторым помощником капитана югославского торгового судна. В Саутгемптоне встретил красивую канадскую девушку и покинул корабль, — Джакомо сказал это так, точно данный поступок был самой естественной вещью на свете и точно Петерсен разделял его мнение. — Пришлось разумеется, перетерпеть некоторые сложности с натурализацией, но мне повезло — я устроился работать в контору, выполнявшую правительственные заказы на различные подводные работы. Задолго до поступления на службу в торговый флот я уже имел квалификацию водолаза. Вскоре женился.

— На той самой девушке?

— На той самой. В августе 1939 года я получил британское гражданство, а через месяц после начала войны призван в армию. Поскольку у меня международный диплом помощника капитана и удостоверение водолаза, резонно было предположить, что я попаду во флот, но меня почему-то зачислили рядовым в пехоту. После разгрома в Дюнкерке нашу часть перебросили на Средний Восток...

— И с тех пор вы не были дома?

— Нет.

— Вы не виделись со своей женой более двух лет. У вас есть дети?

— Есть. Дочка. Вторая девочка умерла в шестимесячном возрасте от полиомиелита. А жена... Моя жена погибла в Портсмуте при налете «люфтваффе». В начале лета сорок первого.

Петерсен молча кивнул. Удивляло, что после всего пережитого этот человек столь часто и охотно улыбался.

— ...Наш штурмовой отряд входил в состав британской Восьмой армии, — продолжил Джакомо. — Отдельная группа «коммандос», расквартированная в пустыне. Затем начальство проведало, что я моряк, и меня перевели в особую бригаду морской пехоты, дислоцировавшуюся на Эгеях.

Петерсен знал: в морской пехоте и в штурмовых отрядах «коммандос» служили одни добровольцы. Было глупо интересоваться, зачем Джакомо стремился попасть в подразделения повышенного риска.

— Потом кто-то узнал, что я югослав. Меня отозвали в Каир, где я получил задание доставить Лоррейн к месту ее назначения...

— И что же произойдет, после того как вы ее доставите?

— Хотите сказать — после того как вы ее доставите? Командование сочло, что я наилучшая кандидатура для подобной работы, но оно не предполагало, как мне повезет на знакомство с вами, майор. Ответственность свалилась с моих плеч в тот момент, как мы с вами встретились. Теперь я просто отдыхаю, — Джакомо подлил в бокалы вина, откинулся на спинку стула и улыбнулся. — В Боснии у меня нет даже кузины.

— Может, оно и к лучшему, — отозвался Петерсен. — Еще вопрос, Джакомо.

— Вы хотите спросить, почему я не возвращаюсь обратно? С величайшим удовольствием это сделаю, но мне надо получить расписку от командира ваших четников — полковника Михайловича. Я убиваю немцев более трех лет и, надеюсь, через пару недель займусь этим снова. Мой вынужденный перерыв мне совсем не нравится — нет надежды повстречать здесь, в Югославии, хотя бы одного немца.

— Расценивайте свое задание как сентиментальное путешествие, Джакомо... Выполняйте, что предписано, и возвращайтесь с Богом. Ваша совесть чиста. Только постарайтесь поменьше улыбаться...

— Поменьше улыбаться? — Джакомо заглянул в свой бокал. — Да, возможно... Забавно наблюдать за этой девочкой, такой же неистовой и темпераментной, как ваша кузина. Она похожа на молодую аристократку, но в крови у нее именно этого недостает. Холодная, неприступная, может внезапно стать дружелюбной и даже нежной...

— Особой нежности я в ней не заметил.

— Зато я заметил, что между вами определенно недостает взаимопонимания. Она может быть милой, даже пребывая в плохом настроении. Это — не английское свойство. Полагаю, вы знаете, что Лоррейн англичанка. Вообще же вы слишком мало о ней знаете.

— Знаю, что Лоррейн англичанка, так сказал Джордже. Он же поведал о том, что вы черногорец.

— А, наш профессор...

— Великолепный лингвист. По нюансам речи может определить не только национальность, но и домашний адрес...

— Лоррейн сообщила, что вы знакомы с капитаном Харрисоном, в паре с которым она будет работать...

— Да, я его хорошо знаю.

— Лоррейн тоже. До войны Харрисон был управляющим римского филиала английской компании. Она служила у него секретаршей. Тогда и выучила итальянский. Кажется, она ему очень нравилась...

— Она должна нравиться многим мужчинам. Вы еще не попали в ее сети?.. Хорошо, спасибо, — Петерсен поднялся из-за стола. — Извините, что задержал вас, — он пересек зал и направился к столику, за которым сидели Джордже, Зарина и Михаэль. — Хотел поговорить с вами. Наедине, — обратился он к девушке. — Возможно, приглашение звучит зловеще, но, уверяю, бояться нечего...

— О чем вы хотите со мной говорить?

— Глупый вопрос. Хочу поговорить один на один. Как же я могу сказать это при всех? Зарина и Михаэль встали одновременно.

— Вы будете говорить с сестрой только в моем присутствии! — выпалил Михаэль.

Джордже вздохнул, устало поднялся на ноги и, положив окорокообразные ладони на плечи юноше, усадил его обратно на стул с такой легкостью, словно перед ним был маленький ребенок.