Партизаны Подпольной Луны

- Но, может, сие есть кризис болезни его, о Северус?

Плотненький же он, и пузко его пред болезнию набито было всякой всячиною, не нагружен он работою был ни у Тиуссудре, ни у нас. Он же подросток ещё, значит, преодолеет он кризис болезни своей, и завтра проснётся уже бодрым, хоть и ослабленным несколько. После столь долгой болезни-то. И тогда будем мы отпаивать его бульоном из свинины. Он жирнющий таковой, что вскоре поставит нашего милого Куильнэ, хоть и считающегося рабом, на ноги.

- Чувствую я, как Орк непреодолимый уж обвил крылами Смерти, ему подвластною, Куильнэ нашего.

Молодой человек не стал расспрашивать любимого о неизвестном Орке, по словам Северуса напрямую связанного со смертью страшной, ему и без того жутко. Ещё бы, умирающий в одной постели с ним, Гарри!

Юноша впервые в жизни очутился в такой ситуации, поэтому совершенно естественно, что он испытывал сжимающую сердце тревогу, готовую перерасти в панику.

Северус не спал всю ночь, провожая заметавшегося в предсмертной агонии Куильнэ, забредившего на языке Истинных Людей, знакомом ему с Гарри, без устали набрасывая скромное покрывальце подростка на превратившееся в мощи тело, укутывая в дерюжку. А умирающий всё скидывал её с замерзающего от могильного холода, казавшегося ему жаром, тела. Но Северус отчего-то решил не давать Куильнэ замёрзнуть напоследок.

Мальчонка помер на рассвете, когда Гарри, глупый Гарри, изнурённый бессонной и полной невероятного ужаса ночью рядом с почти что мертвецом, слушая его сбивчивый бред, который понимал лишь отчасти, заснул окончательно.

Северус же так и не прилёг, но полностью одевшись, по утренней свежести отправился в дом предводителя Тинга, ибо скончался раб его.

В доме Тиуссудрэ уже давно не спали. Бабы готовили еду, мужчины на дворе рубили дрова из принесённых вчера из ближайшей, активно вырубаемой саксами рощи, деревьев. Самого Тиуссудре не было нигде видно.

Тогда Снейп обратился к женщинам:

- Благородные мастерицы, скажите, где старец великий, Тинга всего предводитель Тиуссудре Вольф?

- Помер он, - ответила одна из баб, что постарше. - Вот уже с неделю как.

- О, жалость и печаль великую имею я в сердце своём о мастере Тиуссудре Вольфе. Но кто в доме главный теперь?

- Муж мой, Тиукраггах Вольф, старший сын, оставшийся в доме отца своего. Второй по рожденью. Позвать ли его?

- Да, добрая мастерица, будь любезна, позови благородного Тиукраггаха. Есть дело у меня до него.

Пришёл дебелый, откормленный, словно боров, мужик лет сорока с небольшим.

- Зачем звал меня, иноземец Северуссах?

- Помер раб твой по имени Куильнэ сегодня утром ранним от горячки, которой болел с неделю.

- Вот беда-то, даже раб помер от той же горячки, что и отец мой Тиуссудре мудрый, а Тинг не выбрал ещё предводителя нового.

Так чего же ты хочешь теперь, Северуссах? Раба иного в дом твой?

- Мне бы сперва помершего раба схоронить, но не знаю я, как народ твой хоронит рабов своих. Подскажи, будь так добр. После же поговорим о рабе ином, который в доме нашем необходим потому, как одежда наша не стирана и вся провоняла потом, да грязью покрылась. Даже еду мы сами себе готовим, только время тратим.

- Скажи сперва мне, как вам троим удалось выстроить столь великое здание из камня?

- Давно уже, с полтора месяца как, строим мы замок вдвоём с Гаролусахом потому, как убился на стройке той великой третий из нас. А строим мы её волшебным способом, силою мысли одной поднимая камни на высоту огромную. Теперь осталось лишь крышу сделать. Позволишь ли взять из Леса деревьев нам на балки потолочные?

- Не мой это лес, но народа моего. Думаю, не против будут добрые жители Некитахуса. Так что, бери, сколько нужно тебе, волшебник. Только не твори ворожбу свою, это касается и Гаролусаха, в селении нашем. Никакую! Ни добрую, ни злую. Это приказ тебе и тому парню, иначе выдворим мы вас из Некитахуса славного.

- Понял я тебя, Тиукраггах справедливый, в отца не только ликом своим, но и мудростью пошедший.

- Скажи, Северуссах, да ты заходи, садись, позавтракаешь, уж не откажись принять пищу вместе с нами, зачем строите вы замок на скале? Ведь не для Дитриха, брата моего старшого, правда?

- Правда, но поселимся мы с Гаролусахом в замке сём. Да может и Дитрих, герцог ваш достойный и храбрый, с дружиною своей поселиться вместе с нами, коли не побрезгует.

- Об этом надо спрашивать самого герцога нашего.

- Да, так. Так вот, как хоронить нужно раба помершего? Уж коченеет он, лёжа на кровати нашей.

- Сжигают их в месте едином, а прах оставляют в траве.

- Где же место это, Тиукраггах мудрый?

И сын Тиуссудре рассказал Снейпу, где находится поляна для всесожжения рабов гвасыдах. Они договорились и о новом рабе Кхарну. Раб, пришедший на зов благородного хозяина, оказался взрослым мужиком лет тридцати пяти. У саксов даже х`васынскх` жили долго, почти, как сами хозяева. Он представился на вопрос Северуса об истинном имени, заданный на родном языке раба.

Конечно, раб удивился, что иноземец знает язык Истинных Людей и сказал по-своему: