Партизаны столетней войны

Поместье, куда нас пригласил Жан д'Аркур было больше похоже на миниатюрный дворец, выстроенный в готическом стиле. Высокие шпили, резные колонны, стрельчатые окна и арки, многочисленные статуи и фонтаны. Красивый домик. Мишка мне так и сказал, когда его увидел. Я еле успел его предупредить, чтобы он не брякнул что-то подобное при хозяйке этого великолепного здания. Которую нам представил Жан д'Аркур. Ее звали Маргарита де Преиллау, виконтесса де Дре. И была она собой очень даже не дурна. Да, что там говорить. Эта самая Маргарита была очень яркой и красивой брюнеткой. Лет двадцати двух-двадцати трех. И она это знала и умела пользоваться своей красотой. Мужики в ее присутствии превращались в похотливых животных. Вон Жан д'Аркур как на нее смотрит. Судя по всему, бравый капитан Ле-Мана влюблен в виконтессу де Дре. К счастью, Мишка это тоже понял и не стал подбивать к ней клинья. Мне же такая агрессивная красота не особо нравится. Не доверяю я таким вот роковым красоткам. Они очень любят влипать в неприятности и втягивать в них своих ухажеров. Мне же больше нравятся блондинки. Красивые и трепетные. И не такие капризные и властные. А наша очаровательная хозяйка этого мероприятия любит покомандовать. Это сразу видно. Жан д'Аркур у нее уже по струнке ходит. Впрочем, это его дело. Хочет залезть под каблук к виконтессе де Дре. Пожалуйста. Это его жизнь. Жан у нас мужчина взрослый. Граф, между прочим. Правда, без земель и замков. Но это дело поправимое.

Но кроме хозяйки поместья здесь хватает и других женщин. И встречаются среди них очень даже неплохие экземпляры. Мужчин в дворянских одеждах тут тоже много. Судя по всему, здесь и сейчас собрался весь цвет аристократического бомонда города Ле-Ман и его окрестностей. И в основном, тут тусуется золотая молодежь. Эдакая средневековая вечеринка. Старых и пожилых благородных я здесь не вижу. Им такие сборища не интересны. Это удачно дружище Жан нас сюда привел. Закрутить романчик с какой-нибудь симпатичной баронессой или маркизой я очень даже не против. И кстати, многие из этих аристократок не замужем или уже овдовели. Это нас д'Аркур просветил. Не забывайте, что тут идет война, которая косит как ряды дворян, так и простолюдинов. Смерть на поле боя не разбирает, кто находится перед ней. Ополченец, рыцарь, наемник или граф. Все умирают там одинаково. А после них остаются вот такие вдовы. Молодые, красивые и одинокие. И слабым женщинам в этом суровом мире средневековья нужен защитник. В идеале муж. А чаще всего, просто любовник, готовый защитить ее от всех бед. Вот и ищут на таких культурных мероприятиях одинокие и свободные женщины себе подходящую пару. И кстати, даже церковь на это смотрит сквозь пальцы. Это для простолюдинов такие сборища еще под запретом. А вот дворяне во Франции уже более раскрепощены и свободны в плане секса. Им священники многое прощают. Это мы у Жана д'Аркура проконсультировались. Чтобы не влипнуть по незнанию. И он нас с Гризли успокоил, заявив, что на данные аристократические тусовки святоши не суются. Предпочитая не замечать того, что тут творится. Хотя никакого особого разврата я здесь не заметил. Никаких оргий, свингерских забав и прочих извращений. Тут даже сексом никто в открытую не занимался. Это вам не развращенный двадцать первый век с его пьяными корпоративами и клубными вечеринками. Тут все очень пристойно. По средневековому. Понравилась тебе девушка. Ведешь ее к себе, или следуете к ней домой. В общем, как договоритесь. А можешь, и в ближайшей таверне комнату снять. Это если уж совсем невтерпеж. В общем, аристократы тут выкручиваются, как могут. И церковь их за это не спешит осуждать. И не забывайте, что мы находимся во Франции. Здесь уже довольно популярны любовные подвиги. И если дворянин слывет отличным любовником, то его за это уважают среди благородных. Это своя каста со своими законами и нормами морали. Хотя пока тут все еще очень благопристойно. Это через лет сто-сто пятьдесят Фрация превратится в самый крутой европейский бордель. И о любовных похождениях французов станут слагать легенды. А пока местные благородные только в самом начале этого долгого пути к вершинам разврата.