Партизаны в Бихаче

— Сейчас вот как трахну своей палицей, узнаешь у меня тогда медвежью болезнь! — грозно закричал Скендер и замахнулся на меня своей зеленой сумкой, в которой всегда носил рукописи. Я знал, что у него там есть кроме всего прочего и два-три стихотворения о нашем друге пулеметчике Йове Станивуке и что сумка должна быть довольно увесистой, и не на шутку испугался.

— Ну вот, чем только моя мама Соя не тузила меня по спине и чуть пониже: и угольными щипцами, и поварешкой, и уздечкой, и мешалкой для теста, и скалкой, и колом из плетня, и простой дубиной, и бычьей жилой, и собачьей цепью, и шестом, которым сливы с дерева трясут, и солдатским ремнем, и… — Не знаю, сколько бы я еще перечислял, если бы Скендер не перебил меня:

— Сразу видно, что у тебя мудрая мать. Испробовала на твоем хребте все орудия и инструменты домашнего хозяйства, чтобы воспитать из тебя хорошего хозяина.

— Не хватало только твоих пулеметных стихов в сумке, чтобы я стал настоящим хозяином и защитником нашего общего большого дома — Югославии, — ответил я.

— Смейся, смейся, рыжая грмечская лисица, а все-таки, даже если ты и погибнешь сегодня, Станивук в моих стихах будет по-прежнему строчить из пулемета и храбро биться, не в пример таким героям, как ты.

Ничего не скажешь, здорово он меня отшил. Давно известно: даже если герой и погибнет, песня о нем останется. Ее не убьешь, не расстреляешь, она будет лететь и лететь по земле.

Мои рассуждения прервал новый залп наших орудий. Я снова вздрогнул, но уже в следующую секунду с радостным криком выскочил из укрытия. Далеко внизу под нами лежал в долине Бихач, сияя тысячами электрических огней. Вдруг все они сразу же погасли, и город погрузился в густую темноту, которая поглотила весь Бихач без остатка.

— Ага, они только теперь выключили ток! — весело сказал командир Коста, стоявший невдалеке от нас на небольшом возвышении. — Им и не снилось, что мы можем на них напасть. Нам удалось застать врага врасплох, а это уже первый шаг к победе.

Некоторое время казалось, что внизу в темноте на подступах к городу нет ни живой души, но вот застрекотали пулеметы, защелкали винтовки, раздался приглушенный разрыв гранаты. Все эти звуки сливались с каким-то неясным, мерно нарастающим гулом, словно издалека приближалась страшная буря, заранее дававшая о себе знать угрожающими раскатами.

— Что это такое? — заволновались мы со Скендером.

— Идет на штурм Вторая краинская, партизаны Грмеча и Козары, — весело объявил командир Коста. — Они к нам ближе остальных, потому мы их лучше всего и слышим. Вот, прислушайтесь, уже можно разобрать, что они кричат:

— Ого-го!.. Козара! Вперед, Грмеч!.. Бей!..

— Вперед, ура!..

— Подбавь огоньку, Стевания!

— Круши, Байра!

— Бери его живым!

Это доносились крики бойцов, очищавших от неприятеля деревеньки, почти слившиеся с городскими окраинами. А батальон, в котором находились наши герои — Станивук, Николетина, Черный Гаврило и повар Лиян, уже пробрался между вражескими укреплениями к окраине города на правом берегу Уны и теперь как раз готовился «сеять панику» среди вражеских солдат, как учено выражался старый полевой сторож. Однако от них пока ничего не было слышно.

В темноте над Бихачем взвивались вверх и расцветали в небе красные ракеты, проносились цепочки трассирующих пуль. Когда какой-нибудь тяжелый пулемет выпускал длинную очередь таких пуль, казалось, что стая фантастических огненных птиц, вспугнутых стрельбой, стремительно уносится в темноту.

— Смотрите, как бьются над городом наши жар-птицы-освободительницы и усташеские огненные змеи, — восторженно заговорил я, а Скендер подхватил, пришел, так сказать, на подмогу с набором седых гуслярских слов:

— Изрыгает пламень кровавый усташеский змей на соколов козарских и медведей грмечских, но все напрасно. Как в старой народной песне:

Синим пламенем дыхнул он жарким,
Опалил медвежью шкуру на юнаке,
Только Милош невредим остался…

Я расхохотался, потому что Черный Гаврило, Николетина, заместитель командира Второй краинской Джурин и даже тетка Тодория действительно походили на «медведей грмечских», как сказал Скендер, но вот остальные — про них такого не скажешь. Йово Станивук — отважный грмечский волк — и правда был стремительным и беспощадным, когда врывался во вражеские окопы. Сам командир Второй краинской Ратко Мартинович, стройный и красивый, как девушка с Купреса, напоминал молодого оленя.

А черный вражеский змей с одинаковой ненавистью жег огнем и медведей и цветы. Надо было ему отплатить той же монетой, смертельным огнем и пламенной песней.

Словно читая мои мысли, командир Роца подмигнул и весело сказал:

— Сегодня ночью мы приготовим хороший сюрприз этим сволочам, засевшим в бункерах. Вчера был испытан наш первый огнемет.

— Да что ты говоришь?! — удивился Скендер. — А как выглядит этот наш огнемет?